Guest
*** Когда бурю июль поднимает за Волгой и река в крупных каплях о лодках хлопочет, одинокая иволга в сумраке волглом всё боится умолкнуть, не может, не хочет. И зовёт и зовёт неизвестного бога, чтобы мимо пронёс эту мглистую чашу, чтоб в живое гнездо ещё пуха немного, чтобы молния мимо и радуга краше. Одинокая иволга всё позабыла, что разбито гнездо, что разграблена чаща, сумасшедшая иволга, та, что любила, в мокрый сумрак кричит всё надрывней и чаще. Кто ее остановит? И кто ей докажет, что не он виноват в этой тьме и ненастье? Докричится, сорвёт себе горлышко, ляжет под шумящим дождём, потеряв своё счастье. И старик на балконе с цигаркой недолгой будет свет прикрывать от дождя неумело: — Это иволга, иволга пела за Волгой. Это иволга пела, это иволга пела.
