Guest
Н.А. Бердяев называл проблему теодицеи нравственным доказательством небытия Бога (О назначении человека, гл. 2). Апория «свобода и человек» = апории «Бог и зло»: ПОСЫЛКИ. 1) Всё в мире имеет причину. 2) Человек свободен. ВЫВОДЫ: • Если человек несвободен, то логичен отказ от суждений о праве, долге и нравственности. • Если человек свободен, а мир – нет, то человек коррелятивно связан с Иным Принципом. В Библии есть места не хуже Ксенофана ставящие «проблему зла». См. Авв. 1:12-17; Иов 16:11-14; Пл.Иер. 3:1-16. Классическая апория: Бог-Любовь vs реальность зла. Решение антиномии – разрушить одно из положений. Варианты: 1) Зло несущностно/несубстанциально, оно есть недостаток добра уклоняющихся от добра свободных воль. («Люди они хорошие, только квартирный вопрос их испортил»). Эта теория толком ничего не объясняет. 2) Некоторые философы-экзистенциалисты высказывались в том смысле, что Бога следует мыслить по ту сторону добра и зла. Стало быть, все наши рассуждения о Его моральности есть непозволительный антропоморфизм. 3) Бог не всемогущ. К этому склоняются часть современных богословов. Известен афоризм Николая Бердяева: «перед свободой человека у Бога меньше власти, чем у полицейского». Отсюда ответ о зле: Бог Сам страдает как любящий Отец и как распятый за нас Сын: «Иисус пребудет в агонии до конца мира» (Б.Паскаль). Но: к такому объяснению лучше бы подошёл не христианский монизм, а зороастрийский дуализм. 4) Отсылка к эсхатологии: сейчас мы в недоумении, но в Конце всё увидим и поймём: см. Евр.12,7, 10-11. ВОЗРАЖЕНИЯ: А) Но если одни спасутся, другие погибнут, то погибшим так ничего и не откроется. Б) Преп. Иоанн Дамаскин: (ТИПВ 4, 21): «Почему наперед знающий всё Бог создал тех, которые согрешат и не раскаются?». Ответ Дамаскина: «Если же для имеющих получить в будущем, по благости Божией, бытие, послужило бы препятствием к получению бытия то (обстоятельство), что они, по собственному произволению, имеют сделаться злыми, то зло победило бы благость Божию». Это не ответ. Ну, пусть бы и победило тем, что не состоялось, а так, получается благость Божия победила зло тем, что последнее состоялось, и будет далее. Модус того же ответа – гипотеза становления: мы в процессе 7-го дня. Созидание человека не закончилось вечером шестого дня. За «всё хорошо весьма» следует: «не хорошо быть человеку одному». Первое «хорошо» оказывается полезным лишь на время. История человечества есть необходимый этап становления свободного человека. Это не умаляет трагичности данного этапа. 5) Апокатастасис. 6) Проблема теодицеи – проблема богословской ШКОЛЫ. Богословская ШКОЛА бессильна решить эту задачу. В Книге Иова эта проблема «решена» встречей, т.е. экзистенционально. А задаётся она социально. 7) Проблема теодицеи – чисто христианский вопрос. В дуалистических учениях (зороастризм, манихейство, гностицизм и т.п.) этот вопрос не проблематичен: идёт борьба двух равных начал – добра и зла. В магистральных линиях иудаизма и ислама (т.е. не в каббале, хасидизме или суфизме) Бог уже не есть Любовь, а Справедливость. Человек не может спрашивать у Него «зачем?», «доколе?» и т.п. Вопросы теодицеи в этих традициях неуместны: долг человека – служение и покорность Богу. В буддизме и индуизме даже намёка на эту проблему не возникает: там нет Бога-Любви, нет несправедливых страданий, ибо карма и реинкарнация теоретически обеспечивают то положение, что страдающий всегда сам виноват. Нет этой проблемы и в пантеизме, деизме, материализме и т.п.: если нет личного Бога, то и не с кого спрашивать, да и зло теряет свой зловещий, личный, «творческий» характер, обретая характер стихийного бедствия. Таким образом, по мере удаления от христианства теряется и острота вопроса. Если мы христиане, мы должны жить с этим и не решать его, т.к. мера его разрешения будет мерой удаления от христианства. Христос только обострял этот вопрос: башня в Силоаме упала на людей не по закону кармы или гневу Бога на грешников, слепорождённый НЕ согрешил ни до, ни после, убийцы Иисуса НЕ будут покараны «прости им!», Израиль НЕ получит реванша и т.п. Юрий Вестель: «Для меня нечто вроде ответа состоит в самой невозможности дать непротиворечивый концептуальный ответ». Л. Шестов: «Спрашивают: откуда зло?... Не нужно никакого объяснения, никаких ответов. Не нужно и утешений. Иов проклинает пришедших к нему друзей, и именно за то, что они друзья и, как друзья, хотят “облегчить“ его, - насколько один человек может облегчить другого. Для Иова хуже всего это “насколько“. Если уж нельзя помочь - то и утешать не нужно. Иначе говоря: можно спросить (иной раз, как у Иова, необходимо спросить): откуда зло? Но отвечать на этот вопрос нельзя. И лишь тогда, когда философы поймут, что ни на тот вопрос, ни на многие другие вопросы нельзя отвечать, они узнают, что не всегда вопросы ставятся затем, чтобы на них давались ответы, что есть вопросы, весь смысл которых в том, что они не допускают ответов, ибо ответы их убивают» (Афины и Иерусалим).
