Guest
Четыреста два года до меня была зима, и вдоль катка собаки спешили, по сугробам семеня, не скатываясь чудом в буераки. Костры горели, грелись батраки, сороки прыгали, порой взмывая в холод. Змеёй замёрзшей росчерки реки вихляли за домами. Был расколот пейзаж на крыши, трубы, белизну, шуршание коньков, лай, чьи-то крики… И будто пёс меня мороз лизнул и передёрнул я плечами по-старинке. Охотники, проваливаясь в снег, шли зимним утром, оставляя лунки… Я это видел, видел не во сне… Вы догадались – видел на рисунке. И собственно, а в чём вопрос? Ни в чём. Вопросов нет – есть место восхищенью. Я слышу стук коньков и вовлечён в какое-то неясное вращение. Вращение, скольжение, штрихи ветвей деревьев – чётких как секунды. И вдруг реальный шум (не вопреки) ворвался в комнату: умеренно не скудно. И бездна лет осталась полотном, а день сегодняшний стал продолженьем русла реки… Все реки в мире с общим дном, и лёд на ни
