Guest
3 апреля 2017 в мемориальной квартире в Фонтанном доме прошла презентация книги “Золотая клинопись фонарей в Фонтанке“, написанной Т.С.Поздняковой и Н.И.Поповой о трёх годах (1917–1920) совместной жизни Ахматовой и В.Шилейко в Фонтанном Доме и тому, как отозвалось их общение в позднем творчестве Ахматовой. Книга показывает связи между эпосом «Гильгамеш», который перевел Владимир Шилейко, и стихами Ахматовой, ее «Поэмой без героя», пьесой «Энума элиш. Пролог, или Сон во сне». Жили очень бедно. «На двоих — одна шинель и одна папироса», — вспоминала позже Ахматова это странное и страшное время. Шилейко ночи напролет разбирал покрытые клинописью шумерские глиняные таблички, которые лежали у них в вазочке на столе, как печенье. Среди табличек было много древних магических заклинаний. В частности, магические формулы, с помощью которых можно было вызвать мертвых. Погребальным ритуалам, сложившимся еще в древности, всегда уделялось большое внимание. Считалось, что души непогребенных и неоплаканных мертвецов не могут обрести покой. В стихах Ахматовой отразились эти заклинания, она вызывала тени Н.Гумилева и Б.Пильняка, дорогих ей людей, которые стали жертвами революции и не обрели даже могил, чтобы провести над ними символический ритуал, оплакать и восстановить складывающийся в течение тысячелетий порядок вещей. О мертвых, неоплаканных, которых невозможно вернуть, – «Новогодняя баллада», написанная Ахматовой в 1923 году. Нина Попова: «Ахматова и Гильгамеш, Ахматова и аккадская культура – 26 веков до нашей эры... Но, оказывается, это очень важно для того, чтобы понять, какого масштаба перед нами поэт и личность, как она противостояла превращению людей в зараженную идеологическими лозунгами массу». Разрабатывая тему, сотрудники музея хотели проследить, как аукнулось в творчестве Ахматовой это погружение в ассиро-вавилонскую глубину, как отразилось в ее творчестве тридцатых и шестидесятых годов, особенно в драме «Энума элиш. Пролог, или Сон во сне», написанной Ахматовой в годы Великой Отечественной войны в Ташкенте, в эвакуации, а затем сожженной. Описанные в ней события как раз и происходят в пространстве Фонтанного дома, который был для Ахматовой отчасти «Элизиумом теней». — Когда мы говорим о пьесе «Энума элиш», мы, конечно, не исчерпываем ее только обращением к ассиро-вавилонскому эпосу. Здесь можно говорить и о боярыне Морозовой, из жития которой Ахматова берет материал, и о Жанне д’Арк... Мы не знаем последовательности текста «Энума элиш», мы не знаем композиции, а может, и не нужно было этой композиции Ахматовой... Эта пьеса во многом предвосхищает и Беккета, и Ионеско, и Кафку, — считает Т.Позднякова. По ее словам, в пьесе можно найти и параллели с романом Булгакова «Мастер и Маргарита», в котором тоже сочетаются несколько планов — бытовой, сатирический и мистический. В пьесе Ахматовой есть эвакуированные в Ташкент писатели с портфелями, откуда торчат выданные пайки — селедочные головы и хвосты, висящий на мухе портрет Сталина, орел Федя, записывающий тексты под диктовку героини (). Заключительная часть книги повествует о самом загадочном и странном произведении Ахматовой – шутовской и пророческой драме «Энума элиш. Пролог, или Сон во сне». В пьесе присутствует и живая память автора о Фонтанном Доме, о «Шумерийской кофейне», и острый сарказм, и гротескное осмысление мира в масштабе, заданном древнейшим эпосом () «ВОСТОЧНАЯ ДРАМА» Над пьесой, сочетающей в своей структуре поэзию с прозой и оставшейся незавершенной, Ахматова начала работать после перенесённого в 1942 в Ташкенте тифа. С перерывами она работала над этой трагедией до самого 1966-го, хотя указывала иначе: «окончена на Пасху (1943 г.)». «В Ташкенте (1943-44) я сочинила и написала пьесу “Энума элиш“, которая была сожжена 11 июня 1944 в Фонтанном Доме. Теперь она вздумала возвращаться ко мне». Характеризовала её так: “одновременно шутовская и пророческая“. Название означает в переводе: “Когда вверху“. «Метафорический смысл названия “Когда вверху“ для слушателей Ахматовой был очевиден, “вверху“ находилась власть, которая всем распоряжалась» () __ А я один на свете город знаю И ощупью его во сне найду... Если на карте Петербурга соединить одной линией ахматовские адреса, будет очерчена вся центральная часть города, она же – самая старая его часть. Ахматова любила блуждать по городу – в молодости много ходила пешком, в старости – в своем воображении, создавая стихи и прозу: Татьяна Позднякова читает биографию В.Шилейко: Н.Гумилёва:
