Guest
Михаил Казиник: “Я хочу открыть сегодняшнюю программу тремя фрагментами из оперы Генри Пёрселла “Дидона и Эней“. Написал ее великий англичанин в 1689 году для пансиона, где учились девочки и работала его жена. Сегодня трудно поверить, что эта великолепная барочная музыка исполнялась в пансионе, а не на мировых сценах. Потом ее забыли на 200 лет. Заново открыл сочинения Пёрселла в конце XIX - начале ХХ века английский композитор Бенджамин Бриттен, который своим авторитетом заставил англичан услышать эту великую музыку и порадоваться за Англию, за свою национальную музыку…“ 1-й фрагмент оперы – вступление. «В нём два образа. Первый – скорбь, причём эта скорбь хорошо выражена пушкинской фразой «печаль моя светла». В барочной музыке скорбь не может быть скорбной. Скорбь может быть светлой, возвышенной, поднимающейся над мелкими человеческими скорбишками и страстишками. Вторая минута этого вступления посвящена Энею, который на всех парусах летит на своём корабле к новым подвигам. Вот два образа – скорбь Дидоны и стремление Энея следовать воле богов. Меньше двух минут этого вступления - образец гармонии и совершенства. 4-х минутная прощальная ария Дидоны. Когда Дидона, бесконечно любящая Энея узнаёт, что она оставлена Энеем, она восходит на ложе и кончает жизнь самоубийством. Эта музыка также величественна, как и хоральная прелюдия Баха, как «Страсти по Матфею» или «Страсти по Иоанну» Баха, как последние симфонии Моцарта и его «Реквием», хотя по времени она звучит всего 4 минуты. В этой арии постоянный бас. Начнёт играть виолончель, она сыграет фразу – «басовая линия» - тема, идущая вниз. Потом в течение всех 4-х минут остаётся эта линия во всём продолжении этой арии. Это как бы небесная воля. Такая форма называется пассакалией или постоянного баса; ещё называют чаконой. Здесь несколько раз подряд звучит постоянно одна и та же линия баса. А то, что поёт Дидона, настолько величественно! Такая музыка недосягаемая. Дидона прощается с миром: “Мной выбран путь: мне в землю лечь и навек уснуть. Ты смерть и судьбу мою забудь. Мной выбран путь: мне в землю лечь и навек уснуть. Ты смерть и судьбу мою забудь. Но клятву дай: любовь мою, на дне души храня, любовь, любовь мою, любовь не забывай. Любовь мою, любовь мою, на дне души храня, любовь, любовь не забывай.“ Речь идёт о трагедии, о потери любви, невыносимой трагедии одиночества, о смерти. Но как это выражено! Какой пафос, какая сила духа! 350 лет назад это воспринималось как величайшая в мире скорбь. Сегодня мы говорим, как эта музыка поднимется в Космос как памятник, как идея вечности. Перед нами одно из величайших творений, когда-либо созданных на нашей планете. Такая музыка – наш адвокат за все совершённые наши преступления перед Богом…. Когда я с вами слушаю эту музыку, ко мне приходит важная мысль, которая меня защищает, и надеюсь защитит и вас, что такие произведения – это наши адвокаты перед гневом Всевышнего, пред гневом за то, что мы до сих пор не можем наладить на земле мир, красоту, гармонию, пред гневом за деяния человеческие. Мы как бы обращаемся к Богу и просим постоянного прощения за все наши жуткие кровавые грехи и говорим: «Господи, мы можем это, мы можем это. Это тоже – мы. Послушай нас. Когда-нибудь мы будем такими высокими, гармоничными, бесконечными, стройными…» Когда Дидона поёт свою арию, вокруг неё находится свита. Когда Дидона умирает, свита прощается с ней – звучит заключительный хор гениальной барочной оперы «Дидона и Эней» Генри Пёрселла“.
