Guest
Новая пьеса хореографа Дэвида Доусона, созданная в основном с помощью Zoom, поставленная на музыку Филипа Гласса, вызывает трепетное восхищение В групповых секциях Доусон делает ставку на простоту, к лучшему ... Хореография Дэвида Доусона иногда кажется преисполненной благоговения перед красотой человеческого тела. Или, по крайней мере, особый тип красоты: стройное, экстравагантно изогнутое тело, вытянутое и наклоненное для максимального эффекта. Здесь груди приподняты, как у триумфальных гимнасток, линии вытянуты в вогнутые изгибы, запястья сломаны, как засечки на изящном шрифте, выполненном мелким лайнером 0,2. Танцоры Голландского национального балета хорошо знают методы Доусона, поскольку британка, прошедшая обучение в Королевском балете, является там младшим художником с 2015 года. Им следует отдать должное, что они полностью впитали в себя эту работу, созданную в основном с помощью Zoom. Вы поражаетесь плавности вступительного па-де-де между Анной Ол и Джеймсом Стаутом. Он отрывает ее бесконечно податливое тело от пола, чтобы она взлетела над его головой и снова нырнула на землю, и все это непрерывной нитью. Выражения лиц Ола и Стаута повторяют манеру, знакомую по современному абстрактному балету: зловещие глаза, ощущение глубокого вдоха, ощущение, что какой-то объект желания или страха находится за пределами досягаемости. Музыка, сюита “Метаморфозы“ Филипа Гласса для фортепиано, несет в себе ту же неопределенную серьезность. В групповых секциях Доусон больше полагается на простоту, чем на извилистость, в лучшую сторону. На черной сцене, одетые в основное белое, тела танцуют в унисон и канон, получая несложное удовольствие. В партитуре и хореографии динамика колеблется на одном уровне, пока финальное соло Рихо Сакамото не выведет все на новую территорию. Сакамото в несколько иной форме. Это утонченная, но слегка дерзкая атака, лишь намек на звериные движения в ее шее и плечах и большее сопротивление в конечностях, когда она вытягивает удлиненную линию или делает змеевидные завитки; и все это с глубокой силой, кипящей в глубине. Она превращает движения во что-то значимое, в то же время на ее лице появляется открытость, облегчение, проблеск улыбки, пойманный в лучах прожектора. Доусон сказал, что пьеса о “поиске света во тьме”, и Сакамото искусно воплощает эту метаморфозу. /Линдси Уиншип - танцевальный критик The Guardian/
