Guest
Домашняя коллекция окаменелостей результат почти 30-летних путешествий по Крыму семьи Пологовых. «Здесь только то, что мы сами нашли», – с гордостью говорит Виктор Игоревич. Из семейных походов в горы с палатками возвращались с непонятными, но любопытными находками.«Начали интересоваться литературой палеонтологической: а что находили в Крыму? А где находили в Крыму? А ну-ка, давайте с палатками в то место, где уже находили. А ну-ка, давайте поищем.И находили – со временем распознавали даже по маленькому фрагменту, слегка выглядывающему из породы. Хотя на вид – совершенно не примечательные камни.«Надо зубило поставить сюда, примерно. И ударить. И скорее всего оно откроется так, как надо. Это был тоже гидроморфный аммонит. Это гидростатический аппарат, здесь у него был газ. А здесь само животное жило. Вот такое, как осьминог. Вот, примерно таким образом. Это осьминог, который жил в такой камере. И он прятался от врагов туда».Наталья говорит, что многие находки – не редкость, есть во всех музеях мира. Но у них есть и то, чего нет у других.«Фрагменты челюсти мозазавра – это единственная находка у нас. Это – макет половинки головы мозазавра. А еще нашли зуб рыбы химеры. Ясейчас, в принципе, на полном энтузиазме существую».Без этого энтузиазма окаменелости частной коллекции и не смогли бы стать экспонатами этого музея в Ливадии– уверен Валентин, вставший на путь профессионального искателя древностей порядка 8 лет назад.«В 10-ом году это была книжная полка, просто для себя собирал, в 14 году лишился работы и уже начал этим заниматься всерьез. Целенаправленно искать материалы…Места становилось все меньше и меньше. У меня узкая тропинка к кровати, куча камней и с этим надо что-то делать. Или их обрабатывать или создавать выставку-музей. Потому что – как дальше? В 15 году это уже шкаф, который начал порастать третьим слоем. В 19 году мы переехали в частный сектор, снимали жилье, в одной из комнат я поставил свою первую витрину. И когда ты находишься среди всего этого, тебе самому охота как-то дальше развиваться. Потому что когда коллекция хранится где-то под кроватью в коробке, ты о ней редко вспоминаешь. Так сарафанным радио люди начали приходить. К кому-то родственники приезжают: мы уже были в Ливадийском дворце триста раз, а же заинтересовалась: можно мы вам 20 человек приведем? Куда, в квартиру? Они просто не поместятся. Тогда возникла идея, что надо арендовать гараж. Сняли дом с гаражом. Но – пандемия. Всем дала. Тоже денег на аренду не было. 20 шкафов и полтонны камней уже в квартиру не входят – коллекция уже выросла. Я искал помещение, и когда мы сюда попали, меня совершенно не смущало, что крыша течет, пол гнилой – люди помогали».Помогали кто деньгами, кто стройматериалами и в ноябре 2020 года музей открыл двери. Останки обитателей древнего океана Валентин находит сам, говорит, что половина всего лежит просто на дороге, на туристических маршрутах, как например, на Боткинской тропе. ««Ввысоты человеческого роста мало что видно. А лечь на живот, с пинцетом – можно находить и иглы. «А это уникальная находка не только для Крыма, но и для России. Пбошлась находка Валентину тогда, в 2008 году – почти в две месячные зарплаты. На создание коллекции уходят деньги, время, силы, но она и вдохновляет, судя по тому, как увлеченно говорит о каждом своем экспонате Валентин. Ведь многим из них он буквально помог увидеть свет.«Ну, как вы здесь увидели, что там что-то есть? Две полосы, на ней приросли устрицы. Здесь я его немножко обработал для того, чтобы было понимание, что если снять эту известковую корку, спустя 8-12 часов беспрерывной работы из камня выйдет вот такой древний моллюск.Валентин признается, что пока его рекорд - почти 16 часов работы над обработкой окаменелости.«До обработки, окаменелое и современное». «БВообще подобную окаменелую фауну можно встретить в Чехии, Италии, Франции, Португалии. В России больше нигде не встречается. Аналог этой раковины я нашел во французском каталоге, аналог этой – в английском. И получается, что ни в Крыму, ни в России ни у кого таких раковин нет. Они есть у меня и найдены в горах над Ялтой. Вот уже и уникально».Панцири, иглы, створки, ежи, коралловые рифы, устрицы, навсегда исчезнувшие моллюски – артефакты находят в карьерах, в горах, на окраинах города. УНашел нижнюю часть большой двухстворки. А потом поворачиваюсь, смотрю вниз, а вторая половина на склоне висит. Вот что получилось из двух найденных кусков «сли окаменелости остаются в природе на открытом воздухе, то участь их незавидна - они начинают разрушаться, превращаясь в песок. Так что тот, кто их нашел и принес домой – по сути, спас артефакты. Палеонтологи говорят, что такое увлечение любителей заслуживает только поощрения. Вот если бы власти Севастополя думали бы также…
