Guest
Архитектура и медицина всегда были тесно связаны. Архитектурный дискурс переплетается с теориями о теле и мозге, неким образом превращая архитектора во врача, а клиента - в пациента. У каждой эпохи есть свои характерные недуги, и у каждого недуга есть своя архитектура. Эпоха бактериальных заболеваний, особенно туберкулеза, породила современную архитектуру: белые здания, отделенные от «влажной земли, где размножаются болезни», как выразился Ле Корбюзье. Открытие стрептомицина положило конец той эпохе. В послевоенные годы внимание переключилось на психологические проблемы. Архитектор воспринимался не просто как врач, а как психиатр, а дом стал не просто местом, которое уберегает от болезней, а местом, которое обеспечивало бы психологический комфорт. Двадцать первый век - это век неврологических расстройств: депрессии, СДВГ, пограничных расстройств личности, синдрома выгорания и аллергии - «экологически сверхчувствительных», неспособных жить в современном мире. Но пандемии вернулись. Вирус COVID-19 полностью меняет архитектуру и урбанистику, и это заболевание вновь обнажает структурное расовое, классовое и гендерное неравенство. Изменится ли аналогичным образом архитектурный дискурс и практика? Эти вопросы рассмотрела в своей лекции профессор истории архитектуры Принстонского университета Беатрис Коломина.
