Guest
По холодным дождям, с неба серого льющим за шиворот… Прорываемся к городу Солнца – покуда преступного… Мы – безбожные, наглые, пьяные, тифозно-вшивые. Мы – потомки Малюты… Мы – отродие Гришки Распутина… Нам указ нипочём. Все указы написаны вилами. Прорываемся к Светлому… грязь замесили обмотками… Грабить, жечь, убивать и насиловать Мы идём. Заливая деревни слезами и водкою!!! За обозом – собаки. За собаками – степь бесколосная… Прорываемся с боем. Нам неведомы сопли чужих отступлений. Мы – предвестники Хаоса. Драных шинелей философы. Продолжатели дела дорогого товарища Ленина!!! В пирамидах штыки, топим печи господскими платьями… Мы – оплот угнетённого мира, забытые в чреве клоповника, Вылезаем толпой, насосавшейся крови Полковника… На всемирную волю, из душного дома Ипатьева, Миллионы зверей. Нет, зверью далеко до отчаянных псов революции… Ноздри поветру. Чуем гнилостный запах обочины В разорённых усадьбах, хрустя их саксонскими блюдцами, У сисястых мадонн брызжем спермой, на мрамор отдроченной… Мы идём навсегда! Смрад тяжёлый стоит над землёй незасеянной… Пожирая луга васильковые, заполняя излучины рек. Мы идём навсегда! Не России дворянской – холопской Расеи мы… Назарет – господам. Нам нужны господа на заре. Под кровавым, из скатерти барской, простреленным знаменем, Пронесём по планете свою безграничную ненависть Ко всему, что учили они и сдавали потом на экзаменах, А мы за них надрывались, в узлы завернувшись, опухшими венами… Обретём свою правду в лаве дикой и братоубийственной, Белой костью дорогу мостим ко всемирному братству труда. Не к лицу красным коршунам перед крысой насилья заискивать… Мы – Циклопы Истории. Ныне. Вовек. Мы идём… Навсегда! Одноглазые, сильные. Горлопаны огромной империи. И примкнувшие. Те, кто за дом почитает – вселенский Вертеп… Справить службу народную нам, гегемонам, вождями доверено. Отомстить. Победить. Воцариться. Сломать. И терпеть. Мы – великая сила. Мы – великое местоимение. Всё сметаем, по ходу, с дороги – отныне ненужное. По холодным дождям. Лев Давидыч сказал: «Никаких отступлений!», И мы рвёмся вперёд. Нет ни Бога на нас, ни оружия… Впереди – Коммунизм. Благодать – это ладан поповский, сознания опиум! Рвут оковы Земли мускулистые руки товарищей! В реках гнева людского, в справедливости водах – утопим мы, Их – настигнем… Не Божьей. Своею десницей карающей!!! И когда на Дону отощают последние белогвардейские лошади… И станичные рвы казаками доверху наполнятся, Воспевая рабоче-крестьянскую Красную конницу… Мы уйдём. В Петроград. Миль пардон, не совсем по-хорошему… Там дворянских жильёв – непомерное, даже дурное количество… Есть куда заселить пролетарское многострадальное множество… Мы – поборники общего – взятого диким нахрапом у личного. И статья – не про нас… Нам вообще непонятен аспект мужеложества. Купола золотые церковные скоро обвалятся. Немцу платим за всё, даже кровью их царственных родичей… Мы – толпы свистуны. Рты раздвинув немытыми пальцами, Созываем народ на столичных проспектах негодничать. Смута – это призванье… Это страсть недоделанных гопников… Это часть неуёмных наёмников зависти – рабства и челяди, Ей не надо признания… Мы несём её… Сборище – стоптанных башмаков. Мы – по паспорту граждане… Мы – призванием – нелюди!!! Развернутся в широком строю этажи физкультурников… Приподнимутся голуби… Ровно настолько, сколь надо нам… Это будет… Придут времена потрясающих правильных шкурников. Но сейчас мы воюем. Задачи – ясны. Цели – заданы. Мы – кладём животы. Подведённые злобой и голодом. На алтарь революции, будто дрова на кострище червлёное… Баррикады плюют и блюют. Страх ползёт по замёрзшей окраине города. В ноздри запах вдувая пожарищ и мяса людского… палёного. На балконе Кшесинской… Туды её мать, балерины романовской, Он нам скажет… И мы, отупев от могущества каждого… Именуем посады – Урицким, Свердловском и Ждановом. Мы – цепные собаки. Мы – отныне Расеи советские граждане! Мы. Пройдём через всё. Через славу и самосожжение. Одолеем фашизм. По чести, геройству и, собственно, – совести!!! Мы добьёмся всего! Ну а что до планеты… И мнимого вроде бы уважения… Нам без разницы. Мы – романисты. Начхать нам на повести… Люди – мусор. Большое нам видится на расстоянии. А на дальней дистанции трактор – гораздо важней для отечества, Чем какой-нибудь Вася, сгоревший по пьяни в нём… И избавивший свой райсобес от расходов по глупой, преступной увечности. Это будет. Курчатов. Уланова. Чудо-улыбка Гагарина… Дядя Толя Тарасов. Зелёнка – на лбу диссидентствующих, солнечных бродников. Но пока мы идём. В портупеях запыленных. На исчадие ада – на Барина! Мы. Толпою безумною, беспощадною, бесконечно страдая за Родину. Скоро грянет семнадцатый год. Столь далёкого третьего тысячелетия… Что узреем мы из своих позаброшенных всеми бессчётных могил… Мы – песчинки истории, вбившие в лёд Колчака и Каледина… Мы… Которых Господь терпел, но, наверно… как странно… Любил.
