Guest
Михаил Казиник: “Чайковский пришёл в своей жизни к нескольким очень важным убеждениям для того, чтобы сражаться со злом. Он верил в фатум, в рок, в судьбу. И вот судьба нависает над Чайковским и пытается его уничтожить. Идея судьбы проходит через всё его творчество. В произведении с названием «Фатум» и в величайших симфониях 4, 5, 6 появляется идея страшной, неумолимой судьбы, и сражаться с ней невозможно, это обречённость, это катастрофа, но нужно, потому что нужно жить дальше. У Чайковского, как и у Моцарта был страх смерти, он был мнительным человеком с неврастенией от несовершенства этого мира. И вот именно тогда, когда он почувствовал рок как великую неумолимую силу, главенствующую над ним, которая пытается его уничтожить, тогда-то и появился тот композитор Чайковский, перед которым преклоняется сегодня весь мир. 4-ая симфония… Из стонущего мотива судьбы рождается мелодия, которую не хочется анализировать. Она настолько цельная в своей печали, тоске. Нам предстоит услышать какая невиданная сила энергии, которой наделён гений, и которая приводит затем к ощущению танца, балета, сказки, природы, радости…. Какая сила сопротивления! В главной партии Чайковский использовал все средства, снимал напряжение, пытался пронзить это лучом света - судьбе надо сопротивляться, она просто так не уйдёт. И вот связующая тема: Чайковскому нужно уйти от неё как можно быстрее и прийти совсем к другому образу – спасительному образу света. Появится чисто балетная, сказочная тема, тема танца… Но всё не так просто. Дальше начнётся подлинное столкновение тем добра с этим страшным фатумом, с роком, с судьбой, которая неумолима, которая всё время присутствует и, найдя какой-то момент, ворвётся в музыку… Нужно спасаться… И вот уже звучит музыка нежная До конца 1-й части остаётся 4 минуты. Мы уже услышали в 1-й части три образа. 1-ый образ – судьба с ритмом бетховенского мотива судьбы, потом эта мелодия страшной тоски, печали, невозможности полёта к свету, потом появляется третий образ света, сказки. В репризе Чайковскому нужно уйти от этого страшного образа, потому что только уйдя от него, заставив его не появляться, Чайковский может победить, но ему здесь не удаётся. Он совершает чудо, беря две мелодии и соединяя их в одну. Они как бы звучат параллельно. Такого, чтобы две прекрасные мелодии звучали одновременно, в романтической музыке ещё не было. Как бы торжество, как бы радость. И тут неожиданно врывается мотив рока, судьбы. 1-я часть симфонии заканчивается очень драматично, очень страшно – ужас победит. Почему она так заканчивается? Дело в том, что для Чайковского музыка была жизнью и судьбой. Это было время самое тяжёлое для него, время попытки самоубийства, мысли несоответствия тех высоких чистых устремлений и той грязи, тех тайных систем, которые жили в нём, рядом с ним, вокруг него, несоответствия идеала и той реальной жизни. Он был настолько одержим идеей победы добра, а добро не могло победить у него. Один выход у Чайковского – попробовать в следующих частях как можно дальше увести от этого страшного мотива. 2-я часть должна быть очень русской, очень напевной, свирельной. Это должна быть музыка настолько добрая, настолько светлая, что в ней не может появиться тот страшный образ. Чтобы тема смерти не вернулась, Чайковский находит удивительный хитрый ход. В 3-ей части – маленькая шутка. Все струнные инструменты играют пиццикато или щипком, а это звучит как танец эльфов, как музыка ветра, как свет, как игра, а в средней части появляются художники, свирели, очень русский эпизод. Эта музыка напоминает музыку будущего Стравинского и Прокофьева“.
