Guest
В «сто тринадцатой» Натаха — На Христово Рождество Взбеленилася деваха Ни с того и ни с сего. То ль соскучилась по маме, То ли крыша потекла — Взобралась на стол с ногами И разделась догола. Вся охрана посбежалась И столпилась у глазка. А Натаха распалялась На забаву всем ЗК. Танцевала, да так ловко, Что старшой ей стал дерзить: — Эй, — орёт, — а ну, верёвка, Хватит булками крутить! Нет спросить бы, что случилось — Ну, ни сердца, ни души! Тут и ключница явилась Местный в юбке «Чан Кайши». Рот скривила, хмурит брови: Мол-де не на что смотреть — Клок волос, полкружки крови И костей мешок на треть. И кричит: — Одень рубаху! Не позорь тюрьму, а то… А в ответ: — Пошла ты… Не одену ни за что. Разошлася, ну умора — Пяткой по столу лупя: — Вызывайте прокурора, Я сегодня вне себя! Тут сосед наш, Сенька Пряник — Прощелыга, плут и вор: — Выводи, — кричит, — начальник, Я ей буду прокурор! Но и вору был стоп в гору, Средь жулья начался спор: — Так какого ж прокурора, Если вор не прокурор? Вся тюрьма взялась за чашки, Стук да грохот, вой да плач. Буц-команда рвёт подтяжки, Во главе дежурный врач. — Вон они! Держись, неволя, Лезь под нары, стос гаси… — Кто тут властью недоволен?! — Ну, ага — ещё спроси. Наконец-то будет страху! Глухо щёлкает запор. И несчастную Натаху Волокут на коридор. Рвётся девка, стонет: «Больно!» И в глаза плюёт врачу: — Я не властью недовольна — Я морожено хочу! Врач был дока, тёртый, ушлый, Не таких видал за жизнь. В общем, дальше было скучно — Посмеялись, разошлись. Эх, тюрьма! То ль разрыдаться, То ль повеситься с тоски — Никого сегодня в карцер, Никого под молотки.
