Guest
Бывает если долго кипятить котел, а крышку камнем привалить, и сверху взгромоздится как на троне... То паром разорвет его, и крышкою раздавит, даже если ты в короне! Хрустели булкой в литерном вагоне. А Императорский Конвой не выводили на перон. В столицах склады' с хлебом потрошили. Лакеи, как обычно, приходили на поклон. А в Могилёве в Ставке снова свара генералов. И фронт застрял в окопах третий год. Уж мартовские иды наступают. * Голодным гневом наливается народ. А в городах внезапно пропал хлеб. Хотя Антанте всё исправно грузят, и с хлебом на Архангельск отправляют поезда. Но к поезду Царя на станциях уже не ходят люди. В вагоне словно в ящике для льда, хоть топлено и душно, но студено. И кажется, что долгая зима растрелом пахнет, пахнет пятым годом. — Повелеваю беспорядки прекратить! На завтра всех к станкам, или забрить в солдаты.. Госдуму тоже надо распустить, известно, что во всем вино'вны депутаты. На улицах стрельба, аресты и облавы но Царь считает: — Это разный вздор! А, по рабочим не хотят стрелять солдаты, и восстаёт гвардейский батальон. И врут штабные, и министры врут, и двери Арсенала запасные батальоны открывают, колонны к Зимнему со всех сторон идут, и власть царя, как снег, под свежим ветром тает. И литерный, как муха об стекло, по рельсам мечется меж Ставкой, Бологое, Дном и Псковом. И власть династии свой завершает круг, от монастырских стен к Ипатьевскому дому. Но есть еще надежда на любовь народа. Что побузят, пови'няться и завтра снова в бой. Но кто винится будет, если сытым мордам голодных не понять, не разделить их боль? И царской власти больше нет. Кресты открыли, на Шпалерной горит, горит Литовский дом. А тот народ, кого всегда гнобили, костры Свободы зажигает под окном... И валятся из рук не скипетр с державой, не шапка Мономаха полетела на паркет, трещит по швам Российская Империя! Кровавый Царь, кровавых триста лет... А власть как питерскую шлюху на Сенном, пошли таскать в Таврическом по залам. И опьяненная свободою Страна взахлеб из чаши горечь Революции хлебала! Все те, кто за Царя еще вчера в атаку шёл, кто на колючке умирал среди Европы, кого в Столицу для расправы над народом привезли, штыками резали жандармов на ремни... И как весенняя вода Свобода, Равенство разлились по окопам. На тонком проводе из Царского Села монархия повисла в штабе фронта в Пскове. Старуху власть Республика за горло волокла, и голос разума тонул в солдатском рёве! В ночь Ставка пишет Манифест Царю, а утром генералы телеграммы присылают: — Народу нужно уступить, чтоб не терять Страну. И Конституцию для думцев обещают. Меж пальцами течёт былая власть и нету сил ладонь в кулак собрать. Ночь холодна за стенами вагона, и Царство сжалось до границ перона... Ночной звонок, в котором главный думец врёт надеясь на штыки и генералов, а время свой опережает ход впечатывая годы и века в один лишь миг бесславный. Но не судьбой народа озабочен Царь: семья, династия и тихий берег Крыма, а генералы наседают: — Отрекайтесь, Государь, Двадцатый век идет, монархия погибла! А Царь упорствует и клонит разговор: — Я о победе думаю врагов на поле боя. Народ покорный нужен для войны, чтоб он сплотился возле трона в Царской воле. А генерал Нарышкин вносит Протокол: в нем Манифест, слова про милость Бога, и оставленном Престоле, но отрекаясь Конституцию народу Царь не дал. И Царство рухнуло Республике под ноги! Максим ШИНГАРКИН 5 февраля 2024 #царь #романовы #гражданскаявойна
