Guest
Когда вода всемирного потопа вернулась вновь в границы берегов, Из пены уходящего потока на берег тихо выбралась любовь. И растворилась в воздухе до срока, а срока было сорок сороков. И чудаки — еще такие есть — вдыхают полной грудью эту смесь. И ни наград не ждут, ни наказанья, и, думая, что дышат просто так, Они внезапно попадают в такт такого же неровного дыханья. Только чувству, словно кораблю, долго оставаться на плаву, Прежде чем узнать, что «Я люблю», — то же, что дышу, или живу! И вдоволь будет странствий и скитаний, страна Любви — великая страна! И с рыцарей своих для испытаний все строже станет спрашивать она. Потребует разлук и расстояний, лишит покоя, отдыха и сна. Но вспять безумцев не поворотить, они уже согласны заплатить. Любой ценой — и жизнью бы рискнули, чтобы не дать порвать, чтоб сохранить Волшебную, невидимую нить, которую меж ними протянули. Свежий ветер избранных пьянил, с ног сбивал, из мертвых воскрешал, Потому что, если не любил, значит, и не жил, и не дышал! Но многих захлебнувшихся любовью, не докричишься, сколько не зови. Им счет ведут молва и пустословье, но этот счет замешан на крови. А мы поставим свечи в изголовье погибшим от невиданной любви. Их голосам дано сливаться в такт, и душам их дано бродить в цветах. И вечностью дышать в одно дыханье, и встретиться со вздохом на устах На хрупких переправах и мостах, на узких перекрестках мирозданья… Я поля влюбленным постелю, пусть поют во сне и наяву! Я дышу — и значит, я люблю! Я люблю — и, значит, я живу!
