Guest
канал ЕСТЬЧТОСКАЗАТЬ на ТГ: 00:00 Неприлично таскаться с флагом, Я использую красный зонт. Трепыхается красным маком Коммунистический горизонт. Некрасиво ругаться матом, Но когда через чур бомбит - По асфальту скребу лопатой, Пою «Боже царя храни». Неудобно сказать буржую, Что он не прогрессивный класс. Туфли красные попрошу я В знак поддержки широких масс. Очень стыдно стоять в пикете - Неуклюже плакатик мять И омоновцам, точно детям, Наизусть диамат читать. Не умно умирать за идею. Не умно вообще умирать. Я поэтому к смерти худею - Собираюсь красиво лежать. 00:43 1956 Мать наварила кукурузы, Осела грузно у крыльца, Не выбирая выражений, Ругает мёртвого отца: «Отец твой был тиран и деспот, Отец хотел тебя убить. Забудь, как он тебя баюкал, Забудь, что научил ходить». Его костюмы - все на БОМЖах, Его портреты сожжены. Лишь в памяти нечёткий образ, Как трубку он вставлял в усы. Так вышло: вечером у клуба Отец наш маму потерял, Когда заморские журналы Перед лицом перелистал. И даже дедушка Владимир Не смог блаженную унять, Когда она наотмашь стала Авторитет отца ронять. Так мы росли, не чуя почвы, Не веря в правду и закон, Ведь подлой вислоухой бабой Был великан развоплощён. Но, наигравшись в спекулянтов И жертв режима и планет, Пора достать отцовский Вальтер И отчиму сказать: «Привет!» 01:46 “Красно-коричневый романс“ Немыслимые Ели, за ров садилось солнце, С гитарами студенты сидели у костра. Как будто бы в России не наступала осень, Мальчишка интересный попался на глаза. Был на лицо красавица, а в остальном чудовище. Гитару, точно женщину, он бережно держал. Нам песен спел четырнадцать, куплетов восемь-восемь, О жизни очень коротко своей мне рассказал: «На родине свекровь и дочка, Зуб разболелся вновь и почка, Остались в прошлом боль и почта, С тобой, малыш, любовь и точка». Когда на груди пионерский значок На Сахар Прилеплен надёжно, Ты, точно с манту, не гуляй под дождём, Другое же всё тебе можно. Идём через старый запущенный Сад. У лаев далёких нет запаха псины. По рельсам извилин его, наугад, Катились слова в ритме мотодрезины. «Если отчаянно молиться, То рынок сам себя сожрёт, И к нациям богоугодным Социализм легко придёт». Так было странно наше счастье, Он баловал меня как мог И красное купил мне платье В большой коричневый горох. Но жизнь дала ему призванье – Укропитеков в Дуги гнуть. Я проводила до вокзала, Подали на 4-й путь. Напали леность и усталость - Любой разлуки мрачен вид. Кто молотом разбив отсталость, Мой серп на труд благословит? Прошло не больше полугода, Жила, как кошка, я одна. Читала книги в непогоду, В погоду к букинисту шла. Раскинулась ума свобода, И префронтальная кора, Как перфокарта с небосвода Несметным знанием полна. Я в платье красном без гороха По красной площади пройду, И в Мавзолее не краснея На друга старого взгляну. 03:39 Звенит в ушах От срыва… От обрыва… От прорыва… Столб дыма встал напротив «мудреца». Корона из холодных мокрых пальцев Сползает на лицо отца. Чудовище пожрало жрицу, Сакральность жертвы за шкалой. И открываются порталы В мир черно-красный и больной. Галактики четыре рукава - черней интернационала, Что сев в начале всех начал Пьёт сверх-массивный черный чай. О твёрдых хорошо или никак… О стёртых хорошо или никак… О мёртвых монотонно так, Как истлевает красный флаг. 4:28 Твоё большое сердце далеко, Стучит с охотой. И я хотела бы не слышать этот грохот. Но - суждено. Твоё могучее дыхание гудит, Как ветер в шахте. Здесь тени железо добытчиков на вахте, И компас сбит. Задумаюсь о ком-нибудь другом – Взгляд сверлит спину. Как повар кипятком ошпаривает псину, Обдаст стыдом. Ты - чёрный матовый объект, Не отражаешь света, Всегда один – от лета и до лета - Бесцветный цвет. К стене откинусь, как к твоей спине, Скрестив ботфорты. Кому не в кайф дворовые аккорды, Нормально мне.
