Чтение голоса

Стихотворение “Чтение голоса“. Авторское чтение. Поэзия, как известно, это перевод с небесного, например, на русский. Поэт, превышающий и побеждающий Время, заменяет или устраняет привычное людям чувство времени и воссоздаёт новые вещи и явления – несоизмеримо более грандиозные по своему составу, объёму и возможностям, чем известные вещи и явления «трёхмерных людей», поэт оперирует и пребывает среди вещей, предметов и явлений, среди участников реального мира – то есть, например, переводит время в пространственную категорию. Возникают и главенствуют новые смыслы. Это звуконосные смыслы, превышающие по своей значимости – все так называемые видимые смыслы или смыслы близкие к прямым значениям, назначениям слов, все смыслы лежащие на поверхности содержания. Мне, «поэту из прошлого в будущее», загорелось уподобить текст или язык произведения – явлению природы, которое люди называют «облака». Облака имеют форму, но эта форма так постоянно и так неуловимо меняется, что её можно назвать условной. Облака меняются, движутся в небе или в нашем осознании «неба» в нашем представлении неба, на полотне нашей «кинохроники будущего» через «киноаппарат головного мозга», все видимые «сюжеты облаков» движутся вроде бы очень медленно, но, при этом, всем известно, что стоит только снять взгляд на пару секунд и перед нами уже «другое» облако, другая картина или то же самое облако, но видоизменённое до неузнаваемости. Всё это происходит с так называемой замедленной быстротой. И служит чрезвычайно полезным примером или упражнением для расширения нашего восприятия. Слова или язык стихотворения уже как будто, да, так и есть, не поспевают за мыслью, меняющей «декорацию», но и авторская мысль, в свою очередь, не поспевает за возможностями приоткрывающегося мира четырёх и более измерений – реального мира, который, собственно, и представляет читателям поэзия. И только звук, голос слова – слова, строки, словесные отрезки, только голос, ещё как-то успевает за «скорописью духа» присущей новому или высшему по отношению к человеческому состоянию сознания. Но, в отличии, скажем, от музыки, от музыкальной инструментальной композиции, в отличии от бессловесной мелодии искусства музыки – произведение искусства поэзии, как бы называет или именует возникающую, сквозь звуки, реальность, «переводит» или транслирует в сознание гражданина поэзии или профессионального читателя поэзии – «звуконосные словесные облака» со всеми их метаморфозами, со всей их «условной определённостью», сохраняя лейтмотив содержания, как рельсы для различных по форме и назначению составов передвижения сознания. Просодия такого словесного движения имеет форму спирали, виток за витком, возвышается к некому утверждению о жизни, о мире, виток или звуконосный отрезок представляет собою линию, своего рода железнодорожное «плечо» или дистанцию между станциями, между сменами бригад, дистанцию между вдохом пространства и выдохом звуком живущих строк, состоящую, в свою очередь, из сплочённых в мотив языковых точек или языковых интонационных акцентов, и одновременно с возможностью перехода «пассажиров и машинистов чтения текста» на новый уровень, на следующий виток просодии, сохраняет для них движение по кругу на поверхности содержания, подчёркивая тем самым вечность каждого отдельного момента – в частности – вечность каждого поэтического слова, строки, словосочетания. И все эти «отдельности» содержат в себе всё целое и вместе с тем, остаются его частями. Эти свойства мира причин или реального мира, мира превышающего все потуги человеческих наук, все современные интерпретаций древних религий и учений – являются сознанию в Языке – языке поэзии – неком таинственном устройстве, «генераторе зачарованности», генерирующим начало существования в сознании мира, который до этого находится лишь в потенциале. Правдоподобный вымысел поэзии – метод познания мира, каков он есть. Но высший пилотаж для сознания – это улавливание и обретение сознания-интуиции, когда возникает мгновенное понимание, постижение сказанного, как бы само по себе, становится ясна и прозрачна вся ценность текста произведения искусства поэзии, или все ключевые всплески, даже не обязательно предусмотренные или вложенные изначально автором, – обретают главенствующее положение поэтические детали или нюансы, те самые «лингвистические нюансы», из которых, как говорил Бродский, и состоит вся поэзия. Данный текст, как впрочем и текст любого произведения поэзии, надо всенепременно провозглашать, то есть прочитывать вслух многократно, к нему надо возвращаться после определённой паузы, находясь в свободном от предубеждений и недоверия поэту и поэзии состоянии, с ним надо сработаться, сжиться, породниться, надо принять его на себя, вобрать его в себя и тогда только, может быть, свершится таинство обретения присутствия или возникновения достоверности реального, то есть не обусловленного выживанием любой ценой мира. Желаю всем путешественникам и первооткрывателям «новых земель» сознания удачи в пути!