Guest
Марк Минков: Зимой, в «Рузе», в доме творчества композиторов...тебе давали со скидкой дом с роялем... Вот мы приехали - мой сын, у него были детские зимние каникулы, жена и я... И там бывали гости по ночам, по вечерам, приходили они из ВТО. ... болтали, что-то разговаривали, естественно выпивали. Как же без! Зимой русской-то! И поздно они ушли, эти люди, которые были, и я говорю: «Галь, надо пойти покататься на каток!». И на катке я увидел дочку Серафима Туликова - Алису, она мне прочитала эти стихи. Я... вот как в меня вбили что-то... Она мне эти стихи принесла на следующее утро, и сразу после завтрака я начал это как бы ваять. Я говорил всегда раньше, что песня либо получается достаточно быстро, либо не получается. То есть, главное надо в ней придумать сразу - я про себя говорю - а уж чего-то там... завитки можно уже подальше отставить, потом уже придумать, как они должны быть. Вот. Так было со всеми моими вещами и с этой песней тоже. Я быстро сочинил главные там вещи, потом и недолго, на самом деле, придумывал вот то, что я сказал, - завитки. Потом не думая, попросился об аудиенции к Пугачевой, потому что вопроса не было, кто это должен петь? Других нет. Потому что она из этой песни сделал то, что... то, что она сделала. Я считаю, что это просто самая из моих песен, самое потрясающее исполнение вот ее. И спасибо, Алла! На мой вопрос: “Почему ты ее редко поешь?“, она ответила: “Мне кажется, это реквием по мне“. Там есть такие строки: “Уж сколько их упало в эту бездну, / Разверзтую вдали! / Настанет день, когда и я исчезну / С поверхности земли“. Я попытался переубедить Аллу, дескать, Марина Цветаева сочинила это стихотворение в 1913 году, после чего прожила еще 28 лет. Но Пугачева осталась при своем мнении. Я с Аллой работал с удовольствием.
