Guest
Мой город, узнаю твои черты, как личико растущего ребенка. В них столько безыскусной красоты, что на душе уже тепло и звонко. Чем объяснить сердечную отраду? Наличием родительского взгляда? Я прохожу по площади святой, брусчатой, расположенной на взгорье. Часовенка – маяк у мостовой средь волн послушных каменного моря. Застыла угловая башня Лавры как белый тихоокеанский лайнер. Идя вперед и Господа хваля за Лавру на горе и церкви снизу, спускаясь как по трапу корабля по лестнице с перилами, к сюрпризу готовясь, вижу царственные ивы (стволы и ветви-руки как у Шивы). Дорожка увлечет в обитель мглы. Нагнулись и сплелись как тело с телом изгибистые древние стволы (кора, как кожа, выкрашена белым). Витают здесь таинственные тени, как будто спорят злой и добрый гений. Здесь нега трав, шептание цветов и всплески колокольчиковой сини, и тыльный вид важнейшей из основ – как общая спина во имя жизни погибших воинов; в немалом списке их имена видны на обелиске. Я возвращаюсь в край летящих вод, в гнездо как б
