Guest
Это неформатный выпуск «Скажи Гордеевой». Но не сделать его мы не могли. Три интервью трёх российских женщин, которые прежде не были знакомы. Да и, не случись война, вряд ли бы познакомились. Их троих, как и ещё тысячи женщин по всей стране, свело то, что 24 февраля их юные сыновья оказались «за лентой». Так теперь на армейском жаргоне называют российских солдат – участников «спецоперации» в Украине. Три женщины, три мамы, три истории, которые, как мне кажется, очень важны для понимания контекста того, что происходит в нашей стране прямо сейчас. Союз комитетов солдатских матерей России Содержание: 0:00 О чём этот выпуск 2:22 «Я его вымолила» — Татьяна Колодий о своем сыне Вадиме 4:23 «Сыну 19 лет. Хотел поступить на высшее военное» — Ирина Чистякова 5:41 «Сына объявили в розыск как отлучившегося со службы» — Гульнара о своем сыне 7:15 «Контракта никто не видел и не читал» 8:35 «Сын воюет против страны, в которой живет твоя мама» 10:20 Почему Татьяна переехала из Украины в Россию? 12:40 «У нас до сих пор кредит 800 тысяч за получение российского гражданства» 15:06 «В часть приезжают «покупатели» во время призыва и отбирают ребят» — как Кирилл попал в военную разведку 17:53 «Мы отправили его туда через знакомых» — как Вадим попал в Таманскую дивизию в Наро-Фоминске 19:52 «Я в конце декабря подписал документ, чтобы служить в этой части» — как Кирилл стал контрактником 21:08 «Решил быть молодцом и сходить в армию» – история сына Гульнары 23:25 «В начале февраля они отправились на учения в Курск» — Гульнара о том, как её сын оказался в Украине 28:11 «Мам, мы уезжаем на учения в Курск. — Это где?» — как сын Ирины Кирилл оказался в Украине 30:11 «24 февраля в утра он написал смс: мама, я тебя люблю, я обещаю вернуться» 32:16 «У него порвались берцы, он сходил в гуманитарку и надыбал себе кроссовки. Некоторые местные приносили им еду, но воду не продавали» 34:29 «Я несколько раз выходила на антивоенные митинги, пока сын был там» 36:00 «За два месяца я пять раз хоронила сына», — что говорят Татьяне о судьбе её сына Вадима 40:27 «Он мне говорит: мы не стреляем. Тогда что вы там делаете?» 42:53 «Мне позвонили из Минобороны и сообщили, что мой сын в плену» 45:55 «11 апреля он в плену, 12 апреля он пропавший без вести» 49:03 «14 марта он позвонил и пропал почти на месяц» — как Гульнара искала своего сына 52:28 «Я жив. Всё хорошо» 54:16 «Мой сын пропал с 25 по 28 марта в Малой Рогани» 57:00 «Мне не нужен без вести пропавший. Или одно, или другое. Третьего не дано» 1:00:41 «В списках нет», — что это значит? 1:03:09 Как мамы солдат помогают друг другу 1:06:55 «Я писала письма, я посылала посылки» 1:11:03 «Я поддерживаю других мам, а потом реву» 1:13:07 «Я отдыхала на Украине. Фашизма не видела» 1:18:18 Государство как-то поддерживает родных военнослужащих? 1:22:15 «Путин оценил жизнь моего сына в 5 миллионов» — почему многие мамы молчат 1:27:21 «Форма, жетоны, нашивки покупались за счет родителей. Когда они ехали на учения, с контрактников собирали по 2 тысячи, потому что сломался БТР» 1:29:44 «Наши ребята шли защищать Донбасс» 1:31:22 «Мы с ним встретились, обнялись, рыдали стояли» — как Гульнара нашла сына 1:34:03 «Он сказал: я водитель БТР, конкретно в людей не стрелял» 1:36:04 «13-летние погибают. Господи, я хотя бы до 19 его вырастила» 1:38:18 «Мой сын наркоман, убил человека и сидит в тюрьме, а твой сын герой» 1:40:03 «В ФСБ мне сказали, когда вам откажут везде, тогда приходите» 1:42:11 «Я не понимаю, почему другие мамы гордятся своими сыновьями» 1:44:04 «Наш главнокомандующий вообще знает, что происходит в частях?» 1:45:13 «На государство рассчитывать нельзя»
