Guest
Когда мы вдвоём, Я не помню, не помню, не помню о том, на каком мы находимся свете. Всяк на своём. Но я не боюсь измениться в лице, Измениться в твоём бесконечно прекрасном лице. Мы редко поём. Мы редко поём, но когда мы поём, подымается ветер И дразнит крылом. Я уже на крыльце. Хоть смерть меня смерь, Да хоть держись меня жизнь, Я позвал сюда Гром – вышли смута, апрель и гроза. Ты только поверь, Если нам тяжело – не могло быть иначе, Тогда почему, почему кто-то плачет? Оставь воду цветам. Возьми мои глаза. Поверь – и поймёшь, Как мне трудно раздеться, Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться. Поверь – и поймёшь, То, что я никогда, Никогда уже не смогу наглядеться туда, Где мы, где мы могли бы согреться, Когда будет осень, И осень гвоздями вколотит нас в дрожь. Пойми – ты простишь, Если ветреной ночью я снова сорвусь с ума, Побегу по бумаге я. Да это путь длиною в строку, да строка коротка. Строка коротка. Ты же любишь сама, ты же любишь сама, Когда губы огнём лижет магия, Когда губы огнём лижет магия языка. Прости – и возьмёшь, Ты возьмёшь на ладонь мой огонь И всё то, в чём я странно замешан. Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю. Вольно кобелю. Да рубил бы я сук, Я рубил бы всех сук, на которых повешен. Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю. Я проклят собой. Осиновым клином – в живое. Живое, живое восстало в груди, Всё в царапинах да в бубенцах. Имеющий душу – да дышит. Гори – не губи. Сожжённой губой я шепчу, Что, мол, я сгоряча, я в сердцах, А в сердцах – я да весь в сердцах, И каждое бьётся об лёд, но поёт – так любое бери и люби. Бери и люби. Задержись, моя жизнь, Смертью после измеришь. И я пропаду ни за грош Потому, что и мне ближе к телу сума. Так проще знать честь. И мне пора, Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь. Увидимся утром. Тогда ты поймёшь всё сама.
