Guest
Петербург_в_лирике_О_Э_Мандельштама Осип #Мандельштам вырос и долгие годы жил в Петербурге, но стихов, посвященных этому городу, у него не так много. #Петербург Мандельштама предстает часто со своей внешней стороны, поскольку автору свойственно погружение в архитектурную тематику. Первым архитектурным упоминанием о Петербурге стало небольшое стихотворение о Казанском соборе (“соборе-исполине“), где мало уделено внимания зодчеству, но зато звучит мысль о благотворности смешения культур (русской и итальянской). Стихотворение о Казанском соборе стало преддверием цикла “Петербургские строфы“. В “Петербургских строфах“ - опять неизменная тематика, связанная с архитектурой. Такое смешение эпох характеризует мысль Мандельштама о единстве времени внутри культуры. Затем в сборнике “Камень“ (первом сборнике поэта), составленном в хронологическом порядке, следует еще несколько стихотворений, где в каждой строчке предстает Петербург, - неизменный, такой же, каким был до Мандельш- тама и остался после него: “Петра созданье, Медный всадник и гранит...“, “...ветер западный с Невы“. Для Мандельштама очень характерно стихотворение “Адмиралтейство“. При чтении возникают невольные ассоциации с Пушкиным (“Люблю тебя, Петра творенье...“), что ни в коем случае не лишает стихотворение Мандельштама самобытности. Есть у Мандельштама и стихотворение, посвященное Исаакиевскому собору. В нем прозвучали те соображения, которые заставили Мандельштама отказаться от эмиграции. Он распрощался с Римом и Константинополем ради Петербурга, ради Исаакия. В более поздних стихах “Петербург“ у Мандельштама превращается в “Петрополь“. Мандельштам уверен - умирает сам Петербург: В Петрополе прозрачном мы умрем, Где властвует над нами Прозерпина. Сюда поэт, где бы ни был, стремится как в тихую гавань, как в надежное пристанище (“В Петербурге мы сойдемся снова...“, “Я вернулся в свой город, знакомый до слез...“). Стихотворения о Петербурге нужно отыскивать в лирике Мандельштама по крупицам, поскольку они разбросаны во времени. “Пе- тербургские“ стихотворения зачастую продолжают излюбленную архитектурную тематику Мандельштама, но за одами зодчеству слышатся любовь к родному городу и преданность ему. Однако некоторые из них известны, насколько могут быть известны стихи долго пребывавшего в забвении автора. У него есть стихотворения, как бы вновь выстраивающие на бумаге известные сооружения: со- бор Парижской Богоматери и храм Айя-София. Это понятно: Казанский собор очень напоминает римский собор Петра и Павла, а Риму Мандельштам посвятил немалую долю своих творений. Название это носит лишь одно стихотворение, но за ним следует ряд безымянных, которые достойны быть объединенными под таким именем. Здесь вокруг образа всем знакомого лаконичного ампира (“Над желтизной правительственных зданий...“) кристаллизуется “социальная архитектура“ всей России, а сквозь современность просвечивает пушкинская эпоха (“чудак Евгений“). Культура, как известно, была идеалом поэта, его творчество было направлено на возрождение и укрепление культурных традиций. Нева, видимо, была особенно дорога сердцу поэта или крепче всего связана с образом самого города. В любом случае она не раз упоминается в белее поздних произведениях, в отличие от архитектурных сооружений, им поэт посвящал не более чем по одному стихотворению. Здесь звучит акмеистическая формула: “...красота - не прихоть полубога, а хищный глазомер простого столяра“. Явная параллель с поэтом, который из слов- камней создает свою лирику. Эта идея звучит на протяжении всего раннего периода творчества поэта. Что касается непосредственно Адмиралтейства, то в четырех строфах автор сумел вполне реалистично воссоздать облик здания, и этоудивительно при том небогатом наборе слов и образов, который он использовал. Интересен замысел стихотворения: преодоление времени переходит в преодоление пространства, раскрываются три измерения, открывается пятая стихия, не космическая, а рукотворная - красота.
