Guest
Я брел по дороге осенним днем Мои ноги стонали. Я одолел крутой подъем. Это было ненастным октябрьским днем. Когда я услышал звук, напоминающий гром. Я оглянулся назад и я увидел клуб пыли. И из него три колеса, пожирающие мили. Я оглянулся назад, мне было интересно: возьмет или нет? Я так устал голосовать за последние сто тысяч лет! Я в безнадеге поднял руку и ты остановилась. Ты спросила меня: “Куда тебе, милый? Если на север - могу подвезти!“ Я подхватил свою гитару, улыбнулся и ответил ей, что нам по пути! И тогда ты тоже улыбнулась и сказала, что тебя зовут Валентина, Что ты поставила недавно шипованные шины, И не смогу ли я спеть что-либо для нее. Я расчехлил свой “Gibson“, затянулся, и меня понесло. Я спел ей про еврея, про такие дела, брат, любовь, Я спел ей Hoochie Coochie man... А потом один раз еще про еврея, затем о любви. Я затянул было про чай, но тут она сказала мне: “Слышь, парень, погоди.“ У нас заглох мотор и я вылез из коляски. Воцарилась тишина, вокруг все стало, как в сказке: Поля, леса, небо и ручей. Ты вытащила фляжку, открыла и сказала мне: “На, парень, пей!“ И пока я кирял, ты разбиралась с мотором. Но он не заводился. Он решил нас взять измором. А во фляжке был спирт, и я напился так, что чуть не упал. А ты сказала: “Извини, браток, но это не Харлей, а Урал.“ Я воскликнул: “Валентина, да мне плевать на Harley Davidson. Конечно, спору нет и мы не будем с ними меряться. Но, если хочешь, то я могу слабать тебе блюз. Не обращай внимания на то, если я вдруг лажанусь.“ Итак, Урал Байкер Блюз! Я играл часа два, а ты возилась со сцеплением. Но тут свершилось чудо, и я без промедления Забрался в коляску, и мы понеслись! Да так, что ты едва успела крикнуть мне: “Милый, держись!“ Гони! Гони, Валентина гони! У тебя кайф, а не машина, Гони
