Дядя Толя рыбачит на озере в глухой Тайге, где вообще никого не бывает.

Солнце, пробиваясь сквозь зеленую крону лиственниц, лениво скользило по поверхности озера, заставляя воду сверкать тысячами бриллиантов. Тишина, царившая в этом забытом Богом уголке тайги, была настолько глубока, что казалось, можно услышать, как растет трава. Только лёгкий плеск весел да редкий крик какой-нибудь птицы нарушали это завораживающее спокойствие. Здесь, на озере, затерянном среди бескрайней тайги, где ступня человека бывает редкостью, рыбачил дядя Толя. Дядя Толя – человек неторопливый, созерцательный. Ему не нужна была гонка за количеством, он ценил сам процесс. Его лодка, старенький, поскрипывающий «корытце», тихо покачивалась на воде. В руках у него была простая удочка, с грузилом, крючком и наживкой – дождевым червём, нанизанным с таким искусством, что казалось, червяк и сам мечтал попасться на крючок. А недалеко от его лагеря стояла рыболовная сеть с крупной ячеей. На трофейную рыбу. Он сидел, сгорбившись, внимательно следя за поплавком. Лицо его, загоревшее и морщинистое, выражало полное спокойствие и умиротворение. Казалось, он слился с природой, стал её неотъемлемой частью. Время для него здесь текло иначе, медленно и размеренно, как течение этой тихой воды. Поплавок дёргался, медленно погружался под воду. Дядя Толя молниеносно подсёк. Сопротивление было небольшим, очевидно, карась. Он бережно, с какой-то почти нежной заботой, вытащил рыбку из воды. Блестящий, с яркими, золотистыми боками, карась с лёгким плеском упал в садок, прикреплённый к борту лодки. Садок, старый и видавший виды, постепенно наполнялся рыбой. Так шло время. Поплавок то и дело нырял, сообщая о новом улове. Дядя Толя, не торопясь, ловко снимал карасей с крючка, осматривал их, и отправлял в садок. Он не просто ловил рыбу – он общался с ней, чувствовал её, уважал её жизнь. Каждый карась, попавший в садок, получал своеобразную почесть, место среди собратьев. К вечеру, садок был полон. Караси, лежащие в воде, медленно перебирали плавниками, создавая едва слышимый шелест. Дядя Толя улыбнулся, довольный своим уловом, но не из-за количества, а из-за соприкосновения с природой, из-за этого неспешного, спокойного единства с окружающим миром. Он отправился к берегу, оставляя за собой только спокойную, зеркальную поверхность озера, и глубокую, таёжную тишину.