Guest
Наутро снег придет, залечь в пустой графе, достроить голый двор, словно узор на ткани. чтоб замер человек, шагнувший из кафе, и начал воздух пить неровными глотками чтоб нас умыло льдом, врасплох, по одному, отправило прозреть, как тяжело и жадно весь год мы ели тьму и испаряли тьму как мало сберегли для сказочного жанра: корицы, имбиря, фарфора, хрусталя, изысканных кистей прабабушкиной шали; все дергали лицом, все тратили, скуля, все правду рассказать себе не разрешали - а тут опять огни, и пряный обертон у всякого в ларьке разлитого напитка: мы мчимся на коньках, зачерпывая ртом бумажный яркий пар и крашеный картон, как будто бы дана еще одна попытка лечь шестилетним в свой сиреневый сугроб, как шарик елочный, весь в серебре и смехе, и избежать утрат и тупиковых троп и не растить, как шерсть, железные доспехи, а только наблюдать, а только воспевать, как обживает свет иголочки уютно, и в шерстяных носках взбираться на кровать и представлять, как мир изменится наутро: откроется, как ларь, как новая тетрадь. войдет: единорог кошачьего росточка. и даже разрешат совсем не умирать. ну, может быть, не всем. но маленьким уж точно. Вера Полозкова
