Guest
Мама сидела на веранде и жгла киноленту увеличительным стеклом. Лента дымилась и горела, а едкий приятный запах щекотал маме нос. Солнце было жарким, так что от мокрой веранды шел пар, но в тени за крыльцом стоял ледяной холод. – Вообще-то надо бы просыпаться чуть раньше по весне, – заметила мама. – Это так правильно! – согласилась с ней Туу-тикки. – Он еще спит? Мама кивнула. – Ты бы видела, как он прыгал по льдинам! – гордо сказала малышка Мю. – Это он-то, который прохныкал ползимы и приклеивал к стенам глянцевые картинки. – Знаю, я их видела, – ответила мама. – Наверно, ему было страшно одиноко. – А потом он пошел и отыскал какого-то древнего предка, – продолжала малышка Мю. – Пусть сам расскажет все, когда проснется, – решила Муми-мама. – Вижу, здесь произошло немало событий, пока я спала. С кинолентой было уже покончено, а кроме того, мама умудрилась выжечь на веранде круглую черную дыру. – Следующей весной я должна проснуться раньше всех, – повторила мама. – Чтобы пожить немного спокойно и делать все, что захочется. Когда Муми-тролль наконец проснулся, горло у него больше не болело. Он увидел, что мама сняла с люстры тюлевый чехол и повесила занавески. Мебель стояла на своих прежних местах, а вместо разбитого стекла был вставлен лист картона. Все хлопья пыли исчезли. Но хлам, который предок набросал возле печки, лежал нетронутым. На красочном плакате мама написала: «Трогать запрещается!» Из кухни доносился успокаивающий звон посуды, которую мыла мама. «Рассказать ей о том, кто живет под кухонным столиком? – подумал Муми-тролль. – А может, не надо…» Он раздумывал, надо ли ему еще немножко притворяться больным – пусть за ним поухаживают. Но потом решил, что будет еще интереснее позаботиться о маме, развлечь ее. Тогда он вышел на кухню и сказал: – Пойдем, я покажу тебе снег. Мама тотчас же бросила мыть посуду, и они вышли на солнце. – Снега осталось не так уж много, – объяснил Муми-тролль. – Но ты бы видела, сколько его зимой! Весь дом был завален сугробами! Можно было провалиться до самого носа. Понимаешь, снежинки падают с неба, словно маленькие-премаленькие холодные звездочки, а наверху, в черном небе, висят голубые и зеленые занавески, которые так и колышутся. – Как красиво! – сказала мама. – Да, а потом можно еще кататься по снегу, – продолжал Муми-тролль. – Это называется -кататься на лыжах. Съезжаешь прямо вниз, как молния, в огромном облаке снега, и если быть невнимательным, можно даже разбиться насмерть! – Что ты говоришь?! – удивилась мама. – И для этого-то пользуются подносами? – Нет, на них лучше кататься по льду, – обиженно пробормотал глубоко задетый Муми-тролль. – Подумать только, подумать только, – сказала мама, щурясь от солнца. – Жизнь все-таки по-настоящему волшебная. Думаешь, что серебряный поднос годится только для одного дела, а оказывается, для чего-то другого он еще удобнее. И все мне твердили: «Незачем варить столько варенья», – а оказалось, что оно все съедено. Муми-тролль покраснел. – Мю рассказала тебе… – начал он. – Конечно, – сказала мама. – Спасибо! Хорошо, что ты позаботился о гостях, так что мне не пришлось краснеть за тебя. И знаешь, дом стал теперь гораздо просторней без всех этих ковров и безделушек. Кроме того, не придется так часто убирать. Взяв немного снега, мама слепила снежок. Она бросила его, как обычно это делают мамы, довольно неуклюже, и он – бац! – плюхнулся неподалеку от них. – Вот так так! – рассмеялась мама. – Юнк и то сделал бы лучше. – Мама, я ужасно тебя люблю, – признался Мумитролль. Они медленно двинулись дальше по склону к мосту, но в почтовом ящике было пусто, письма еще не пришли. Длинные вечерние тени ложились на долину, и повсюду царили мир и удивительная тишина. Мама села на перила моста и сказала: – А теперь наконец я хочу чуточку больше услышать о нашем предке. На другой день все семейство разом проснулось. И проснулось точно так же, как просыпалось всегда с наступлением весны, – от громких и веселых звуков шарманки. Туу-тикки в своей вывернутой наизнанку небесноголубой шапочке стояла под весенней капелью и вертела ручку шарманки, а небо было таким же голубым, как ее шапочка. И солнце отсвечивало в серебряной оковке шарманки. Рядом с Туу-тикки сидела малышка Мю – ужасно гордая, но к гордости ее примешивалась и доля смущения, потому что она собственными лапками пыталась заштопать грелку кофейника и начистила серебряный поднос песком. Ни грелка, ни поднос нисколько лучше от этого не стали, но, быть может, добрые намерения важнее результата. ...
