Guest
В сухом остатке человеческая политика представляет собой «фронт освобождения углерода» (Маккензи Уорк): все события можно свести к борьбе за привилегию переработки углеводородного топлива и его последующего сжигания. Будучи конечной целью любого повествования, нефть одновременно выступает смазкой, соединяя все земные политики в единую политику ископаемого углеводородного агента. Это и есть петрополитика, неоднократно всплывающая в современных теоретических текстах. Вместе с тем в этой беспросветной петрополитической реальности и сама теория пропитывается нефтью. Она становится одной из ее (пусть и наиболее легких) фракций. В худшем случае теория претендует на роль нефтепродукта — производной, проецирующей свойства нефти в регистр мысли. Например, нефтепродуктом можно считать гиперобъекты (Тимоти Мортон) и дискурс антропоцена. В лучшем — теория приобретает функцию расколдованного и заземленного Абсолютного духа (Реза Негарестани), осознавшего планетарную миссию нефти и говорящего от ее имени. Однако в этом со
