Guest
Поль Валери как-то сказал, что в поэзии самой по себе есть нечто языческое. Во вселенной мифа, где царствует аналогия, абсолютной смерти нет, а есть лишь метаморфоза. Если философствование связано с опытом умирания, то ощущение связи со всем живущим, о котором так часто говорят поэты, есть как бы проба бессмертия, его прижизненный залог. И тем острее осознание смертности, одиночества, оставленности и лишенности какого-либо укрытия или опоры в трансцендентном. Поэзия, как и философия, не уклоняется от этой неустранимой амбивалентности человеческого существования, но входит в нее, обнажая человека, разоружая его перед лицом тайны. С осознанием своей конечности связан опыт предельной открытости, в котором поэзия черпает стойкость и честность, доводя ее иногда до эксцесса отрицания иной трансцендентности помимо трансцендентности искусства.
