V Зимний фестиваль к 150-летию С. Рахманинова. Абонемент № 7

Национальный симфонический оркестр РБ представляет концерт в рамках абонемента № 7 “Зимний фестиваль“ V Зимний фестиваль к 150- летию Сергея Рахманинова Дирижер - Дмитрий Крюков Солисты - лауреат международных конкурсов, лауреат III премии и обладатель бронзовой медали XVII Международного конкурса им. П.И. Чайковского Станислав Корчагин (фортепиано/Москва) В программе: С. Рахманинов. Симфония № 3, Концерт для фортепиано с оркестром № 2. Сергей Рахманинов – это яркая и сильная фигура в мировой музыкальной культуре. Он был блестящим пианистом, не имеющим себе равных среди современников, великим композитором, признанным на весь мир еще при жизни, кроме того многие поклонники знали его как выдающегося дирижера. Не случайно один из музыкальных критиков назвал маэстро «божеством в трех лицах». Этот крупнейший композитор, непревзойденный, гениального дарования пианист и выдающийся дирижер принадлежит к числу тех немногих художников, кто соединил «век нынешний и век минувший». В XX столетии он признан как последний из могикан романтизма — из числа тех творцов, для которых музыка была естественной формой высказывания, нормальной человеческой речью, в звуки которой он переводил свое ощущение жизни, свои впечатления. В его музыке воссозданы и умиротворенный пейзаж, и тихая лирика, и безудержно-страстный порыв, экстатический восторг, патетический взлет. Все это несомненные признаки романтического мироощущения, запечатленного на многих страницах рахманиновской музыки — к примеру, Первого и Второго фортепианных концертов, Второй симфонии и др.. Рахманинов ощущал себя прежде всего композитором, исполнительская деятельность Рахманинова несомненно в значительной мере стимулировала и оплодотворяла его творчество, а в рахманиновском пианизме отчетливо проявлялись черты композиторского мышления. О программе: Третья симфония завершает композиторский путь Рахманинова. Соединяя традиции, идущие от Чайковского и Бородина, она преломляет их сквозь призму современной трагедии. Написанная за рубежом, симфония воспринимается как дума о России, воплощенная в благородно-сдержанном, проникновенном и пронзительном, истинно рахманиновском звучании. Снова к жанру симфонии Рахманинов обращается вновь только через три де­сятилетия (от Первой симфонии Третью отделяют 40 лет, от Второй — 30). Уже 17 лет прошло с тех пор, как он покинул Россию. Он — пианист, признанный первым в мире, один из крупнейших дирижеров. Сравнивая его с тем Рахманиновым, который создавал Вторую симфонию, можно сказать, что это совсем другой человек — потерявший родину, многое переживший, перестрадавший, но оставшийся глубоко русским художником. Третья симфония - это подлинное откровение, произведение удивительной силы и глубины, одна из вершин творчества композитора, один из его итогов. Навеянная воспоминаниями о России и пронизанная страстной любовью к родной далекой и недостижимой земле, симфония, конечно, была чужда американским слушателям. Присущие композитору с юных лет черты — национальная по характеру мелодика, органично воспринятые традиции симфонизма Чайковского, романтический порыв теперь, в начале второй трети жестокого XX века, сочетаются с яркой экспрессией, жесткостью — иногда нарочитой — гармонического языка, сложностью ритмики. Концерт № 2 для фортепиано с оркестром - стал знаковым для композитора, прочно войдя в историю мировой музыки. До сих пор он остается едва ли не самым популярным произведением Рахманинова, благодаря своей необыкновенной красоте, эмоциональности, художественному замыслу и воплощению. Исследователи по праву называют этот концерт гениальной поэмой о Родине. В этом концерте композитор необычайно ярко сумел воплотить то настроение радостного возбуждения, подъема, ожидания чего-то нового, которым охвачены были широкие круги русского общества на пороге наступающего XX столетия. Трудно указать в музыкальной литературе другое произведение крупной формы, в котором бы до такой степени доминировало песенно-мелодическое начало. Мелодическая широта, кантиленность основных тем определяет и характерно рахманиновский тип развертывания, совершающегося плавно и постепенно, почти без цезур и перерывов. Разделы музыкальной формы тесно спаяны между собой и даже не переходят, а «перетекают» друг в друга. В трактовке формы композитор остается в достаточной мере «классичным». Не отступая существенно от традиционных конструктивных схем, он переосмысливает их «изнутри».