Guest
Владимиру Высоцкому 86 лет. Могло бы быть. Но это вряд ли. Представить его стариком невозможно. Если жить как он, Маяковский, Есенин, Башлачев - на разрыв, с максимальной раздачей себя - много не прожить. Да и не хочется думать, что сделало бы с ним (как с Андреем Мироновым, Олегом Далем) наше мутное время, доживи он. С неприятным чувством думаешь, что они сегодня играли бы, пели, говорили…. Но они не успели побороться, как пел Башлачев, «за право наблевать за свадебным столом». Они были. И были не просто, а так как мог БЫТЬ только Даль. Только Миронов. Только Высоцкий. Высоцкий, вопреки бродячим предоставлениям, не был диссидентом - он был в оппозиции к вещам более значительным, нежели номенклатурный порядок вещей или соцреализм. Он не входил в диссидентские тусовки (хотя бывал за столами и в компаниях оных) хотя бы потому, что его песни не были для избранных, как самиздат - их пели и генералы и алкаши. Герои песен Высоцкого имеют понятные, близкие всем судьбы и биографии - дальнобойщики, пилоты, солдаты, простые люди (сегодняшняя литература не имеет образов героев). За Высоцкого масса всего придумано - первый признак того, что он говорил правду, что ему доверяли и его именем хотели утвердить тот или иной сюжет или текст. Высоцкий, как Маяковский, мог бы сказать «я — где боль, везде; на каждой капле слёзовой течи распял себя на кресте». Мне вообще всегда казалось, что они - Маяковский и Высоцкий- очень близки своей неровной, надрывной гениальностью, какой то изломанной, рваной судьбой, несоответствием образа и внутренней сущности. И тому и другому хочется верить сразу, только лишь на слово - особое, только их слово, словно заново открытое. Подробнее: «Конфиденциальность — не преступление»: разработчики Tornado Cash начали сбор пожертвований Стоимо... Полностью:
