Guest
📃 Плейлист: После смерти жены он спасался стихами. За два с половиной месяца - двести стихотворений. По три в день… А после он окажется в Первой Градской больнице. «Нервное истощение, вызванное многолетней бессонницей, плюс синдром одиночества» - объясняли врачи. За оставшиеся ему девять лет жизни он больше не напишет ничего. Бросит семинар по поэзии, который вёл, вообще мало где будет появляться. «Я написал двести стихотворений и сошел с ума» - сказал он своему давнему другу Давиду Самойлову. «Говорят, что это болезнь совести после пастернаковской истории, – вспоминал Давид Самуилович. - Другие - смерть Тани. На самом деле причин было много. Он не сошел с ума. Он не был лишенным ума. Ум остался. Была тяжелая душевная болезнь. Вот и гадай теперь, где помещается душа». Тогда еще не знали его последних стихов - о последнем, высшем милосердии, которое избавит его от боли... Стесняясь и путаясь: может быть, нет, а может быть, есть, - они говорили о Боге, подразумевая то совесть, то честь, они говорили о Боге. А те, кому в жизни не повезло, решили, что Бог - равнодушное зло, инстанция выше последней и санкция всех преступлений. Но Бог на кресте, истомленный, нагой, совсем не всесильный, скорей - всеблагой, сама воплощенная милость, дойти до которой всем было легко, был яблочком, что откатилось от яблони - далеко, далеко. И Ветхий завет, где владычил Отец, не радовал больше усталых сердец. Его прочитав, устремились к тому, Кто не правил и Кто не карал, а нищих на папертях собирал - не сила, не право, а милость. Борис Слуцкий «Разговоры о Боге»
