Guest
Строго говоря, проводя литературоведческий анализ романа Набокова “Отчаянье“ и одноименного фильма, а также анализ граней из соприкосновения, невозможно обойтись без погружения в феномен двойничества в русской литературе. Однако это будет уже отдельная лекция. Поэтому я, для интересующихся, привожу небольшой текст о истории этого феномена и его краткий анализ ниже. “ Оказываясь в пространстве, в котором властвуют роковые силы и испытывая на себе всю непрогнозируемость последствий случайно высказанного желания, герой теряет и точку опоры, и всё, что ранее было предметом романтических представлений и мечтаний – представления о браке, враге, безумии. Так, представления о враге приземляются до бытового уровня; о браке – до попытки воплощения «ветошки с амбицией»; безумие – до банального сумасшествия. И все коллизии - последствия некой грёзе о «штуке» - сдёргивают покров с пустоты существования героя оставляя его наедине с ней в смятении и потерянности. То есть, Ф. М. Достоевский, подвергая иронии практически все основные идеи романтизма, фактически свергает их с пьедестала, возле которого романтики так долго вдохновенно воскуривали фимиам в их честь. Неслучайна и фамилия героев (Голядкин-младший, Голядкин-старший), поскольку она представляет собой преобразование слова «голяд», что означает «голь, нищета» (Даль В.И.;1863; 134), как и полное совпадение имени и отчества - Яков Петрович – с жившим во времена Фёдора Михайловича нищим литератором Яковом Петровичем Бутковым. Таким образом, имеет место двойное подчёркивание нищеты главного героя – и духовное, и материальное. И на этом фоне вполне отчётливо проявляется убожество всего существа и существования данного персонажа, созданного Фёдором Михайловичем, особенно явное на фоне героев Одоевского в романе «Русские ночи», которые, напротив, во всех перипетиях отстаивали свободу своей души, мысли и жизни. В петербургской поэме, как охарактеризовал свою повесть «Двойник» автор, в самой этой характеристике также видна ирония, которая, в данном контексте, приближается к жёсткой иронии, подчёркнутой устремлением героя в бездну под давлением Рока – «Рок-то его увлекал» (Достоевский Ф.М., 1846). И это безотчётное, но неуклонное приближение к бездне также подвергается иронизированию. То есть, те же темы, что и у Одоевского в «Русских ночах», у Достоевского в произведении «Двойник» получают иное звучание, уходящее в безысходность минора, так как у главного героя нет своего «лица», затерянного среди «позиций-масок». И лейтмотивом, проходящем через всё произведение, одновременно и скрытым иронией, и обнажаемым ею, звучит тема важности внутренней точки опоры, без которой нет человека в его подлинном, человеческом, смысле.“ @Колесникова Г. И., 2024
