Guest
* * * Это ветра свободный порыв в хищной зелени Летнего сада. Это Ладога в Финский залив пробегает сквозь строй Ленинграда. Перевёрнут дворцовый фасад, на воде отпечатанный чётко, но превыше дворцов и оград - тёмных веток сырая решётка. Посмотри - возле Стрелки Нева поневоле смиряет теченье, разбегаясь на два рукава, разводя их почти в изумленьи. И сквозь время, сдержавшее крик, плещут волны, мерцая тревожно. Это жизнь, от которой на миг отвернуться без слёз невозможно… * * * Никого не буди, но зажмурься от яркого света. Выходя на крыльцо, чуть коснись отсыревших перил. Пробегись босиком по тропинке, ещё не согретой, Ощущая, как пальцы щекочет прохладная пыль. Обрывается сад на краю молодого оврага. Посмотри, как спешат на ветвях завязаться плоды. Обнажённые корни вбирают последнюю влагу, а другие - цветут, им ещё далеко до беды. Неужели всё спит? Ты один на краю этой бездны. И ещё впереди целый ворох прекрасных страниц в книге жизни твоей. Ты, покуда навеки не изгнан из великого царства свободных растений и птиц. Попытайся запомнить хотя бы вот это мгновенье… Обрывается память. Всё тоньше хрустальная нить. Возвратись в этот дом, поднимись по истёртым ступеням. Никого не буди. Никого и нельзя разбудить. * * * Влажный бархат арбузного среза, белизну скорлупы и яйца, ядовитую зелень “Шартреза“, непривычную тяжесть свинца, запах кожи и привкус лимона, скрип деревьев, раскачку вагона - всё, чем память живёт изумлённо, мне уже не забыть до конца. Это жизни моей обстановка, неуклюжий её реквизит, оболочка её, упаковка, сквозь которую время сквозит, продувая, как шаткий скворечник. Я люблю этот холод нездешний. Я люблю этот город, конечно, но сегодня чего-то знобит. Этот список немногого стоит. Дополняем. Да только зачем? Разве чтобы задеть за живое, поиграть непослушной строкою, перепробовать несколько тем? Ибо, всё-таки, жизненный опыт невелик. Эта память хранит - волны, к морю идущие скопом, да холодный зернистый гранит. Прикоснусь осторожной рукою. Я люблю этот город, не скрою, одинокой любовью земною. Одиночество нас и роднит. * * * Наглая, подлая, пьяная, лживая в покаянии, что ж ты хитришь, страна моя? Всё из-за подаяния? Ну а своё? Раскрадено? Иль за гроши распродано? Так ведь и сдохнешь, гадина, бедная моя Родина. Храма ворота заперты. Впору пройти сторонкою. Что ж я стою у паперти, мелочь в кармане комкаю? Что ж я гляжу с надеждою в это лицо испитое, силясь припомнить прежнее, давнее, позабытое? * * * Когда сквозь это время как игла, раздвинув черно-белые волокна, жизнь проскользнёт, укутанная в кокон стихов моих, и, краше чем была, ранимая и влажная душа протиснется, как бабочка, на волю, расправленными крыльями шурша, не зная унижения и боли, мне будет абсолютно всё равно. Ну а пока - грядущее темно. И душно, и терпеть невмоготу спасительную эту тесноту. *** А всё начнётся с мелочей – в овраге высохнет ручей, скворец в свой домик не вернётся, заблудится среди ветвей, с тропы собьётся муравей, пчела об улей разобьётся… Да, всё начнётся с ерунды, на полюсах подтают льды, слегка сместится ось земная, до срока отцветут сады, но не завяжутся плоды – прихлынет влага ледяная… Да, всё начнётся с пустяков, ведь мир действительно таков и смётан на живую нитку. Он потому ещё живой, что выдаёт нам не впервой закономерность за ошибку. Немного вкривь… Немного вкось… И понеслось… И началось - пожар, потоп, землетрясенье… Что остаётся – только ждать, когда настанет благодать, смакуя каждое мгновенье. Каждый может найти в плейлистах нужное для себя. Стихи из моих книг: Мои песни: Размышлизмы по субботам: Сказки от деда Пантелеймона: Русские поэты: XYIII век: XIX век: XX век: Карелия: Киров: Архангельск: Псков: Орёл: Сахалин: Вологда: Смоленск: Самара: Ульяновск: Мурманск: Республика Коми: Новосибирск: Кемерово: Екатеринбург: Передачи на карельском радио и телевидении: Из новых стихов: Каждый день объём материала увеличивается. Появляются новые плейлисты, новые авторы, новые песни, стихи, сказки... Возвращайтесь.
