Guest
Составители “Блокадной книги“ Алесь Адамович и Даниил Гранин: “Расстояние между строками уменьшается, автор выгадывает под конец каждый кусочек страницы, как будто боится закончить эту тетрадь… [...] Странно, последняя страница, последняя запись — и кончилась жизнь Юры. Такое совпадение. Предчувствие его сбылось. [...] Ровный, аккуратный до последних дней почерк. Смятенность чувств при удивительной ясности мысли даже в состоянии крайней дистрофии [...] дневник этот в семье Трифоновых перечитывался. К нему возвращались. Он был как бы семейной реликвией, этот дневник незнакомого ленинградского мальчика. Может, оттого и сохраняли, сберегали все эти годы“ (#prettyPhoto). “Спустя 75 лет в истории подростка поставлена точка. Долгое время ни родные, ни специалисты не знали, где именно погиб Юрий, и лишь недавно обнаруженный архивный документ помог восстановить хронологию событий“ () Сестра Юры Ирина: “Я все время чувствую себя виноватой, потому что я-то живу, я же понимаю это… У нас были саночки, на них положили чемодан, в нем было столовое серебро (несколько вилок и ложек серебряных — все наши драгоценности), помню Юрин набор открыток из Третьяковки (их было у него много, чуть ли не сотня), их мы тоже с собой взяли (потом в детприемнике у меня их выпросили), затем какие-то одежки — все это взяли с собой. И вот я сзади санки толкала. А Юра остался дома: мама не могла его посадить, видимо, не могла, а идти он не мог. Не свезти было, видимо, его, я не знаю… Это был январь 42-го. Ехали мы в эшелоне долго. Я помню эту товарную теплушку. Да, а когда мы к Московскому вокзалу добирались пешком по Невскому, мама порывалась все назад, за ним: «Там Юрка остался! Там Юрка остался!» Я плакала. Как только сели, теплушка почти сразу дернулась, и мы поехали [...] Мы добрались до Вологды. И вот я на вокзале… Столько лет прошло, а я помню: диванчик, маму и себя на этих узлах. Я когда теперь приехала в Вологду, увидела это место, столько лет спустя… Когда мы тогда приехали, нам дали по глубокой тарелке пшенной каши с кусками мяса, нарезанного кубиками. Целые две тарелки! Затем выдали талоны, и вот мама несет целую буханку хлеба, которую у нее ночью утащили из-под головы. А часов в 6 утра она лежала уже с пеной, с закрытыми глазами. Она умерла на этой скамейке. Мама умерла 26 января. Тетя Тина говорила, что опухоль дошла до сердца — и мама умерла. «Антонина Михайловна, 40 лет. Причина смерти — истощение» — сказано в справке. Значит, до 26 января мы все ехали, ехали. Мы останавливались, но нигде не жили. Меня отправили в детприемник, потом в детский дом, в котором я находилась с 11 февраля 1942 по 45-й, а потом вернулась в Ленинград. Это меня тетя Тина взяла. Детский дом находился в д.Никитской, сейчас это в 4 часах езды от Вологды, да еще надо было 21 км идти лесом. И вот тетя Тина в 1945-м в шинели, с вещевым мешком за плечами пешком шла 21 километр за мной! Она вывезла меня в Ленинград. А эвакуировались мы примерно 8 января из Ленинграда и 26-го прибыли в Вологду“. А.Разумов: “в 35 томах официальной Книги памяти «Блокада» (1998–2006), среди погибших нет Юры, т.к. не было документального подтверждения гибели – великое множество погибших и пропавших без вести в Блокаду не помянуты по этой причине. Нет там и его мамы, Антонины Михайловны Рябинкиной, т.к. погибла в Вологде, тотчас после эвакуации. В вологодском двухтомнике «Реквием» (1990) есть и она, и ещё более 10 тысяч погибших в эвакуации. Надо понимать, что по стране таких погибших были десятки тысяч, ведь многих вывозили в тяжелейшем состоянии. Но в питерской Книге памяти «Блокада» таких имён пока почти нет. [...] Об Ирине Ивановне {сестре Юры} есть короткая строчка в Книге памяти «Они пережили Блокаду». «Что значит пережили», – сказала Ирина Ивановна. – Никогда это не пережить. Каждый день вспоминаю, хоть сейчас не так больно»“ (#prettyPhoto). Дневник 11-летней Тани Савичевой: 13-летней Тани Вассоевич: 17-летней Лены Мухиной, потерявшей в блокаду мать, но выжившей благодаря эвакуации: 17-летнего В.Гришина: Медсестры: Дети блокадного Ленинграда: @blockadevoices/videos Кронштадта: Сериалы о блокаде:
