Guest
Николай Добронравов: “Когда я написал стихи к песне «Мелодия», мне сказали, что получилось посвящение Пахмутовой. [...] В жизни придерживаемся этой знаменитой фразы Экзюпери о том, что «любить – это не значит смотреть друг на друга, а это смотреть в одном направлении»“. Родился и вырос Николай Николаевич в Ленинграде. Как будто предчувствуя осаду Ленинграда, в июле 1941 года бабушке удалось отправить его на поезде в Москву. Хлеб из затхлой муки, пополам с отрубями, Помним в горькие годы ясней, чем себя мы. Хлеб везли на подводе. Стыл мороз за прилавком. Мы по карточкам хлеб забирали на завтра. Ах какой он был мягкий, какой был хороший! Я ни разу не помню, чтоб хлеб был засохший… Отчего ж он вкусней, чем сегодняшний пряник, Хлеб из затхлой муки, пополам с отрубями? Может быть, оттого, что, прощаясь, солдаты Хлеб из двери теплушки раздавали ребятам. Были равными все мы тогда перед хлебом, Перед злым, почерневшим от «Юнкерсов» небом. Пред воспетой и рухнувшей вдруг обороной. Перед желтенькой, первой в семье похоронной, Перед криком «ура», и блокадною болью, Перед пленом и смертью, перед кровью и солью. Хлеб из затхлой муки, пополам с отрубями, И солдаты, и маршалы вместе рубали. Ели, будто молясь, доедали до крошки. Всю войну я не помню даже корки засохшей. Всё свое время Добронравов в молодости посвящал театру. Он был востребован не только как актер, но и как драматург. Вместе со своим другом Сергеем Гребенниковым писал пьесы в разных жанрах – от сказок до оперных либретто. Однажды талантливых сочинителей заметили в детской редакции Всесоюзного радио. ___ Николай Добронравов: Был заказ написать финальную песню Московской Олимпиады. Песня должна быть такая: «До свиданья, Москва. Здравствуй, Лос-Анджелес». Стали работать без особого энтузиазма. Потом проходит месяц или два – они приходят снова и говорят: «Вы знаете, сейчас бойкот начался. Поэтому не надо писать «Здравствуй, Лос-Анджелес». Напишите просто хорошую лирическую прощальную песню о Москве». И, вы знаете, тут мы сразу стали работать, потому что это совсем другое дело. Александра Пахмутова: Нам часто говорили: «Знаете, люди плакали, когда слушали». И здесь какой-то еще эффект просто чисто жизненный. И все было наполнено добром, любовью. И люди знали – они завтра разъедутся, и каждого из них ждет, может быть, совсем другая жизнь. Этот момент скоро кончится. Потому что человеческое братство – это огромная ценность и безумная редкость. ()
