Guest
Из рук. сб. Кильдюшевского (в 1963-1965 гг. студента вечернего отделения кафедры археологии ЛГУ), записана как песня полевого сезона 1965-го года Новогрудской экспедиции ЛОИА (нач-к экс. Ф. Д. Гуревич). Вариант текста воспроизводится: С. В. Белецкий, Песни археологических экспедиций как объект музеефикации (к постановке проблемы) // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств Выпуск № 1 / 2005 Жил граф Родерико с графиней Эльвирой Под красною крышей именья родного, А рядом в хибарке за ихней хавирой Жила одинокая некто Петрова. Графиня была словно птичка невинна Не знала ни злобы, ни туфты грошовой, А граф был свинья и большая скотина, И быстренько спутался с энтой Петровой. Напрасно графиня страдала в сомненье, Напрасно рыдала в шикарной столовой, Напрасно молила его на коленях: «Не бегай, паскуда, ты к этой Петровой». Она не жалела ни крема ни пудры То новая брошь, то другая обнова, А он, таки, бегал до этой лахудры И всё ей нашептывал: «Ух, ты, Петрова». Однажды с мечем подойдя к кабинету Графиня сказала ужасно сурово: «Герба на тебе, на мучителе, нету Сиди и не бегай до этой Петровой». Но граф был как будто в чаду алкогольном Точнее сказать, был под мухой слоновой. Он шваркнул её головой в антресоли И тотчас потопал до этой Петровой. Графини шикарное, пышное тело Лежало в крови на дорожке ковровой. Шептало оно языком помертвелым: «Постой же, припомню тебе я Петрову». Её схоронили роскошно и пышно. Граф пролил слезу на скамейке дерновой. Весь день его не было видно и слышно, А ночью потопал до этой Петровой. Но тут им графиня явилась из гроба С мореною крышкой тяжелой дубовой. Она таки съездила этому жлобу, А после заехала этой Петровой. Вот так богачи развлекались и жили. У нас уже нет и не будет такого. Давно похоронены в братской могиле И граф, и графиня, и эта Петрова.
