Guest
....Начало показалось ей забавным. Чтобы вытащить из трубы сову, дядя Мелькер вооружился кочергой и, взбираясь по лестнице на крышу, держал ее в зубах. «Точно Боцман, когда тащит кость», — подумала Чёрвен. От одного этого она развеселилась. Стоя под яблоней, она тихонько от души смеялась. Но вдруг под тяжестью Мелькера лестничная перекладина обломилась, и он прокатился немного вниз на животе. Пелле испуганно вскрикнул, а Чёрвен снова тихонько рассмеялась. Но потом она уже не смеялась. Потому что дядя Мелькер наконец добрался до крыши, а это было, по-видимому, опасно. Да и Мелькер думал то же самое. — Неплохой дом, — пробормотал он, — только высоковат. Он начал сомневаться, не слишком ли здесь высоко для неопытного эквилибриста, которому к тому же скоро стукнет пятьдесят. — Если я доживу до этого возраста, — приговаривал он, балансируя вдоль конька крыши и не спуская глаз с трубы. Но вот он взглянул вниз и чуть не свалился, увидев так далеко внизу перепуганные лица сыновей, обращенные к нему. — Держись, папа! — закричал Юхан. Чуть не разозлившись, Мелькер покачнулся. Ведь над ним была только бездонная высь, за что же ему держаться? Тут он услыхал пронзительный голос Чёрвен: — Знаешь что? Держись за кочергу! Держись крепче, дядя Мелькер! Но Мелькер, к счастью, был уже в безопасности. Он добрался до трубы и заглянул в нее. Одна лишь черная пустота. — Послушай, Чёрвен, что ты болтаешь о дохлых совах, — закричал он с упреком, — нет здесь никакой совы! — А может, там филин? — крикнул Никлас. Тогда Мелькер рассерженно зарычал: — Говорят вам, нет здесь никакой совы! Тут он вновь услышал пронзительный крик Чёрвен: — Хочешь сову? Я знаю, где они водятся. Только не дохлые! Все вернулись на кухню. Настроение было подавленное. — Придется жить всухомятку, — предупредила Малин. Все печально уставились на плиту, которая не желала вести себя как положено. А им так хотелось горячего! — Что за жизнь! — вздохнул Пелле, точь-в-точь как это частенько делал его отец. Вдруг кто-то постучал в дверь, и в кухню вошла незнакомая женщина в красном дождевике, которую они видели впервые. Она быстро поставила на плиту эмалированную кастрюлю и улыбнулась всем широкой светлой улыбкой. — Добрый вечер! Ах вот ты где, Чёрвен! Так и знала! Брр, как дымно! — сказала она, и, не дождавшись ответа, добавила: — Надо же, я еще не представилась… Мэрта Гранквист. Мы ближайшие ваши соседи. Добро пожаловать! Она сыпала словами и все время улыбалась: Мелькерсоны не успели слова вымолвить, как она уже подошла к плите и заглянула под колпак. — Открыли бы вьюшку, — вот и тяга была бы сильнее! Малин расхохоталась, а Мелькер обиделся. — Я первым делом открыл вьюшку, — заверил он. — Сейчас-то она закрыта, а вот теперь открыта, — сказала Мэрта Гранквист и повернула вьюшку на пол-оборота. — Видно, она была открыта до вашего приезда, а господин Мелькерсон взял да и закрыл ее. — Верх аккуратности! — съязвила Малин. Все рассмеялись, и даже Мелькер. Но громче всех заливалась Чёрвен. — Я знаю эту плиту, — сказала Мэрта. — Отличная плита! Малин с благодарностью смотрела на нее. Стоило этой удивительной женщине войти на кухню, как сразу стало легче. Она была такая радостная и излучала приветливость, энергию и уверенность. «Какое счастье, что она наша соседка», — подумала Малин. — Я вам сготовила жаркого, не побрезгуйте, — сказал она, указав на эмалированную кастрюлю.........
