Guest
✅ Поддержать канал: Карта Сбербанк: 2202 2023 2543 9804 Donationalerts Мой ВК - Группа в ВК - Заказ рекламы - Впервые на американскую землю Высоцкий ступил в июле 1976 года. Был он там проездом из Франции в Канаду, где записал пластинку, вышедшую позднее в Париже. Одному из постановщиков станции Си-Би-Эс И.Оганесову удалось договориться с Высоцким о записи интервью для передачи “60 минут“. В эфире это интервью звучало лишь однажды – 20 февраля 1977 г. (“В воскресенье 20 февраля в 7 час. вечера по телевидению будет передано интервью с Владимиром Высоцким, известным в Советском Союзе бардом, песни которого часто носят сатирический характер и разоблачают советскую действительность. Интервью будет передано телевизионной станцией Си-Би-Эс“, – сообщала нью-йоркская газета “Новое русское слово“ в выпуске от 19 февраля 1977 года). Видеозапись, однако, сохранилась, попала в архив московского музея Высоцкого, теперь копии с неё продаются по обе стороны океана. Интервью довольно интересное, вызывающее ассоциации с поединком фехтовальщиков. Ведущий, Д.Раттер (в упомянутой выше заметке в “Новом русском слове“ ведущим назван другой известный журналист, – М.Уоллес, но это ошибка), нападает, ставит острые вопросы, пытаясь получить от Высоцкого хоть сколько-нибудь антисоветские ответы. Высоцкий же защищается и отвечает так, что даже самый ретивый служака из КГБ не нашёл бы, что поставить ему в вину. По мнению известного американского слависта Б.Рубина, пытаться представить Высоцкого диссидентом было большой ошибкой. “Если диссидент может отправиться на Таити и выступить в Америке, то не так уж тяжко приходится ему в родной стране. Думаю, Советское правительство было очень радо, что Высоцкий появился на американском телевидении, а вот для американского общественного мнения это было плохо, поскольку вводило людей в заблуждение относительно истинной ситуации в СССР“, – сказал мне Б.Рубин. “Теперь не секрет, что летом этого года в Нью-Йорке побывал инкогнито Владимир Высоцкий“, – писал журналист Р.Полчанинов в “Новом русском слове“ 7 ноября 1976 года. Теперь можно сказать точнее: не просто летом, а в промежутке между 18 и 27 июля. (28 июля была запись в Монреале для Л.Буряка и О.Блохина, о чём я писал в статье “Высоцкий в Канаде“. 17 июля Высоцкий ещё находился в Париже, где был на сорокалетии своего приятеля К.Ласкари). Текст вышеупомянутого интервью с Высоцким в моём переводе впервые был опубликован в “Новом русском слове“ 24-25 июля 1993 г., а сейчас публикуется вместе с этой статьёй. Через много лет замечательная польская исследовательница жизни Высоцкого Марлена Зимна разыскала Дана Раттера и попросила поделиться воспоминаниями о его встрече с Высоцким. Рассказ журналиста представляет большой интерес, поэтому привожу его почти целиком. “Я помню его глаза. Они были спокойные и надёжные, его взгляд был очень пронзительным, почти, но не совсем, резким. Это были глаза уверенного в себе мужчины и, вместе с тем, глаза человека, который в определённой степени счастлив, и которому просто хорошо в данный момент. Вместе с тем, это были глаза человека, который много страдал, и который много познал, и который имеет гораздо более глубокий жизненный опыт, чем следовало ожидать от столь молодого человека. Возможно, мои впечатления оказались столь поразительными из-за того, что я имел представление о его прошлом, об обстоятельствах, в которых ему пришлось жить. Тем не менее, я считаю, что любой внимательный наблюдатель в разговоре с ним пришёл бы к тем же выводам, даже совсем не зная его истории. Его глаза – по крайней мере в тот день и для меня лично – были его доминирующей чертой. Безусловно, надо было быть близко к нему и вообще быть с ним некоторое время, чтобы прийти к этому выводу, и как только это имело место, именно эта черта не вызывала малейших даже сомнений. Второе, что поразило меня, и что я до сих пор помню по прошествии стольких лет, это его страсть. У него была большая страсть к работе, и у него были принципы, с помощью которых он добивался, чтобы его работа была столь значимой. Он был также страстно увлечён судьбой своей страны и своих соотечественников. Его очевидный интеллект выделялся на протяжении всего интервью. В качестве одного из примеров я мог бы назвать его ответ на вопрос, была ли его работа протестом или революцией. Его ответ был очень лаконичным, очень к месту и очень вдумчивым. Лишь считанные дипломаты и политики, – а ещё меньше актёров, певцов и даже писателей, независимо от возраста и национальности, – смогли бы так хорошо рассмотреть этот вопрос в столь сжатой и вдумчивой форме“.
