Свидетели психологии как явление | Вячеслав Рубский

Проблема критерия верификации эффективности работы психологических теорий и практик. Когда истинность определяют по эффективности, то истинно всё. В этом отношении особенно ярок ХХ век, в котором последним идеологическим оплотом единой правильной точки зрения оставалась наука. Но научная эпистемология в лице Т. Куна открыла существование парадигмальных миров, в лице К. Поппера и И. Лакатоса – конкуренцию и сосуществование эпистемологических пространств логики научных исследований. В лице С. Тулмина условность универсальной теории аргументации и доказательности, а в лице П. Фейерабенда потрясший ХХ век «эпистемологический анархизм» [436]. Развитие практических направлений философии, а особенно психологии в ХХ веке, раскрыло этот громкий тезис П. Фейерабенда как нельзя лучше. «Всё работает» на практике и всё сходится в теории каждой из десятка школ психологии. Бихейвиоризм, психоанализ, логотерапия, гештальт-терапия, индивидуальная, аналитическая, экзистенциальная, гуманистическая, системно-векторная психология и т.д. – все они реализуются на практике как когерентные, терапевтичные, полезные и востребованные для своей целевой аудитории. То же самое относится и к религиозным направлениям и практикам. Каждая секта, традиционное и новое религиозное движение позиционирует на социальном рынке свой смысловой континуум, внутри которого все его доказательства валентны и респектабельны, все его практики «работают». Какими бы дикими и ненаучными ни казались теории и практики маргинальных и популярных движений, это не умаляет того факта, что в рамках их семиотического поля всё предстаёт удовлетворительным. Тогда как вне этих рамок (т.е. для аудитории, находящейся в другом семиотическом мире) все те же тезисы не кажутся хоть сколько-нибудь убедительными, а практические рекомендации – эффективными. Например, так называемая «Церковь Иисуса Христа святых последних дней» (мормоны) или иудео-христианская корпорация «Свидетели Иеговы» насчитывают миллионы адептов. В конкуренции мировоззрений огромная численность искренних приверженцев той или иной «истинной картины мира» снимает факт «это работает!» как валентный аргумент против другой системы знаков и значений и нивелирует ситуацию до всеобщего равенства мировоззренческих оснований. Последователи православия, гештальт-терапии, психоанализа, астрологии и религии Вуду, имеющие популярность во многих странах, как и другие направления мысли и психотехник также вмещаются в семиотическое поле современных категорий. У всех всё успешно «работает» и «обосновывается». Но при общем анализе данного соотношения картин мира, все они оказываются только модусами семиотического моделирования реальности, где из одних и тех же «кирпичиков» строятся всевозможные здания мировосприятия. «Очевидно, что не существует единой общезначимой для всех и всегда системы, а существуют лишь каскады разнообразных знаковых систем, со своими общезначимыми референтами, а значит и со своими существующими объектами, со своими онтологиями» [231, с. 51]. Это подобно тому, как из деталей одного конструктора можно составить множество моделей так, что при рассмотрении каждой модели в отдельности будет создаваться впечатление, что эти детали принадлежат именно этой конструкции, и использовать её для других целей было бы «неправильно». Конечно, различные картины мира ведут конкурентную полемику друг с другом и совершенно успешно опровергают теоретические и практические положения своих оппонентов в континууме своих собственных мировоззренческих посылок, то есть в своём категориальном мире. Но это нельзя назвать полноценной дискуссией, оно представляет собой внутреннюю защиту каждой из систем в отдельности. С точки зрения системного анализа, это – настолько же аналогичное действие мировоззренческих систем, как и их создание. Причина невероятно низкой эффективности мировоззренческих дискуссий заключается в высокой степени удовлетворительности семиотических моделей, их структурном равенстве и инвариантности фундаментальных посылок. Это приводит к тому, что даже при конструктивной дискуссии мировоззрений она превращается в дискуссию о языке, знаках и категориях. Интерсубъективный подход к включенности в языковую систему как форму существования возвращает нас к «мозгу в тазике» Х. Патнэма, «пещере» Платона, «esse est percipi» Дж. Беркли и подобным эпистемологическим моделям, что крайне проблематизирует реальность реального. *** Открытый телеграмм-канал Рубского: Закрытый телеграмм-канал Рубского (2е в месяц): Y1ApOXXtDeg0ZDBi Патреон Вячеслава Рубского (кроме России):