Guest
Текст: “Безмолвные Звёзды“ Пыль веков прилипла к латам Арена, пока он пробирался сквозь трещины в граните. Руины «Гнезда» — так называли это место в деревнях — были прокляты. Но проклятия не кормят. Здесь, под землёй, пахло не серой и тленом, а металлом, острым и холодным. Его факел выхватил из тьмы стену, покрытую чешуйчатым узором — не резьбой, а чем-то вроде кожи дракона, окаменевшей за тысячелетия. Пальцы в кожаных перчатках нашли выступ. Стена вздохнула, отступила, и Арен упал в зал, где воздух вибрировал тихим гудением. Своды уходили вверх, утыканные мерцающими камнями — не самоцветами, а глазами, стеклянными и холодными, как лёд. В центре, на пьедестале, лежал наруч: бронза, инкрустированная лазурью. Он щёлкнул застёжкой — и у запястья вспыхнула, ослепив, картинка — Интерфейс активирован. Здравствуйте, носитель. — Голос был женским, бездушным, как скрип железа. Арена затрясло. Он видел магию — огненные шары, исцеляющие руны, — но это… Карта плыла перед глазами, отмечая коридоры красными метками. «Опасность», — прошептал инстинкт. Он двинулся туда, куда его вела призрачная карта, мимо ящиков с чёрными палками, похожими на арбалеты без тетивы и дуг. Одна, словно сама прыгнула ему в руки — ствол заурчал, засветился синим. Портал нашёл его первым. Арка из чёрного металла дрожала, заполненная мерцанием, будто паутиной, сплетённой из бесчисленных звёзд. У её подножия лежал шлем — чёрный и гладкий, как зеркало. Когда он примерил его, мир стал другим: стены просвечивали, обнажая трубопроводы, а в углу замерцал синеватый силуэт человека. — Запись №3192. Год… Неважно. Они сожгли последнюю библиотеку. — Голос «Древнего» был хриплым, уставшим. Дух старца в белых одеждах махнул рукой, и стены зала ожили, показав толпу в лохмотьях, крушащую всё вокруг каменными топорами. — Они боятся того, чего не понимают. Скоро даже язык забудут. Останутся только легенды о «дьявольских штуках»… Арена парализовало. Он видел такое в своей деревне — ребёнка, нашедшего «говорящий камень», попросту забили камнями. — Я оставлю это здесь. Может, через века… — Старик достал свиток, но вместо кривых рун на нём были ровные строчки. — Это... стихотворение. Оно… о нас. О том, что мир продолжится, даже если нас не станет. И голос зазвучал иначе — мягко, печально, будто колыбельная перед концом: Будет ласковый дождь, будет запах земли, Щебет юрких стрижей от зари до зари… Арен не понял и половины слов. «Стрижи», «сливы», «ивы» — в его мире не было таких понятий. Но, когда голос дошел до строк: «И ни птица ни ива слезы не прольёт… Если сгинет с земли человеческий род», по спине пробежала ледяная дрожь. Дух старика умолк, взглянул Арену в глаза и, печально улыбнувшись, исчез. Шлем прошипел, впрыснув что-то холодное в шею — «анализ ранений», — мелькнуло в сознании. Арен сорвал его, задыхаясь. Война. Его отец погиб в стычке кланов из-за грязного колодца. Мать сгорела вместе с хижиной, когда «маги» метали огненные шары. А эти «Древние»… Они знали... Понимали, что всё это бессмысленно. Портал мерцал, словно дразня. Арен сжал странный арбалет. Где-то там — не «неизвестность». Там другое. Мир, где не надо жечь книги. Или хотя бы место, где можно упасть на траву, о которой пел старик, и не бояться, что завтра по твою душу придут с факелами. — Веди, — прошептал он наручу, шагнув в сияние. Браслет ещё успел предупредить, что портал нестабилен. Но Арен уже не боялся.
