Guest
Урок в на примере разучивания [ - ] - первая поэмы из так называемой (Sumerian_texts) Оригинал видео залит на г. ... Плейлист Педагогика - « Термин «школа» может ввести в заблуждение: он предполагает существование специального учреждения, занимавшегося обучением грамоте, а также получение образования в определенном здании или помещении. Археологические свидетельства рисуют другую картину: «школами» мы условно называем жилые дома преподавателей, где проводились занятия с учениками. По сути, обучение искусству писца с социологической точки зрения ничем не отличалось от других видов передачи знаний и умений, которая происходила прежде всего в рамках семьи. Очевидно, что мнение Ландсбергер,_Бенно, противопоставлявшего «светских писцов» «неграмотным жрецам», ошибочно: значительная часть персонала храмов умела читать и писать[.] Интересную гипотезу предложил недавно Э. Джордж []: образ школы-эдуббы, о котором говорилось выше, отражает ситуацию существовавшую в ХХI В. до н. э., в период III династии Ура, и в ХХ - ХIХ вв., во времена царей Исина []. Позже обучение писцов велось преподавателями на дому: в области образования произошла та же «приватизация», что и в экономике в целом. Кроме того, названия эдубб, которые Шульги открыл в Уре и Ниппуре, скорее подошли бы для храмов: «Дом Мудрости небесной Нисабы» или «Место Знания». Не исключено, что в ту эпоху школы располагались в храмах богини Нисабы, покровительницы письма, так же как храмы Гула, богини врачевания, служили госпиталями, а храмы Киттум, богини правосудия, «палатами мер и весов» и т. п. » (Шарпен Д. Чтение и письмо в Вавилонии. М.: РГГУ, 2009 г. [] - С.76 - 77) « [Р]емесло писца передавалось от отца к сыну: это явление было общим для всех областей знания и вероятно, внесло свой вклад в прогрессирующее «окаменение» ученой традиции в Месопотамии. «Знатоком» (иттапи) мог стать далеко не каждый, о чем свидетельствует такая история новоассирийского времени: ювелир Дома царицы поручил некоему вавилонянину обучить его сына искусствам заклинания и гадания. Но на ювелира донесли царскому чиновнику, и тот обвинил его в попытке подражать царю и наследнику: несчастный оказался виновным в оскорблении величества 186. В I тыс. до н. э. распространилась традиция указывать в собственной «подписи» имя предка 187. Многие урукские писцы считали своим общим предком Син-леке-уннени [], знаменитого «редактора» эпоса о Гильгамеше [], живщего во второй половине II тыс. до н. э. Трудно понять, идет ли речь о настоящей династии писцов или о форме обращения за покровительством к знаменитому грамотею древности. [.] Консерватизм месопотамских писцов поражает: начиная с конца II тыс. до н. э. клинопись должна была выдерживать жесткую конкуренцию со стороны «алфавитных» письменностей, прежде всего Арамеи, преимущества который были очевидны. В арамейском письме указывались только согласные, а не слоги, и число знаков не превышало 30, что намного облегчало обучение грамоте, а также позволяло писать заметно быстрее. Вначале традиция заставляла хранить верность глиняным табличкам: так, в восточно-средиземноморском городе Угарит ХIII в. до н. э. применялась оригинальная «алфавитная клинопись» на глине наряду с «классической» месопотамской. Но очень быстро стало ясно, что преимущества новой письменности в скорости и экономичности нельзя использовать в полной мере, не сменив материал для письма. Жители Восточного Средиземноморья обратились к опыту древнего Египта: отныне алфавитные тексты писались чернилами на папирусе, коже или глиняных черепках («Острак»). В эти условиях месопотамские писцы стали стремиться к максимальному усложнению клинописи, как будто осознав, что конкуренция с алфавитом проиграна, и сделав ставку на Эзотеризм своего знания. Многие колофон I тыс. до н. э. строго ограничивают распространение текста 195: «Пусть посвященный покажет это посвященному - непосвященный не должен этого видеть!». Соответствующим образом изменилось и отношение к мудрости: если в начале II тыс. до н. э. она воспринималась как человеческое качество, то в поздние эпохи - как божественное откровение 196. Об этом свидетельствуют изменения, внесенные в эпос о Гильгамеше: редактор последней версии произведения добавил в пролог 28 строк, подчеркивающих мудрость героя; в тексте также появились рассказ о Потопе, клятва Ута-напиштима (вавилонского Ноя) и эпилог.
