Guest
ПРИЕМ ПУШНИНЫ, О РАБОТЕ ИНСПЕКТОРОМ, ОХОТА И РЫБАЛКА, ВСЯКОЕ Тайга дышала сырым, прелым запахом хвои и мха. Солнце, пробиваясь сквозь густую крону кедров, бросало на землю причудливые блики. Дядя Толя, с лицом, обветренным таёжными ветрами, сидел на поваленном дереве, щурясь от солнечных лучей. Он держал в руках кружку с ароматным чаем из брусники и кедровых шишек, и казалось, что ничто в мире не может нарушить этот момент таёжного счастья. Моменты эти состояли из мелочей, незаметных для городского глаза. Вот белка, промелькнувшая рыжей молнией по стволу сосны. Вот кедровка, с криком пикирующая в заросли. Вот ручей, журчащий среди камней, его вода чистая и холодная, как лёд. Дядя Толя впитывал эти мелочи, как губка, наслаждаясь каждой секундой единения с природой. Он знал тайгу, как свои пять пальцев. Различал следы зверей на земле, понимал язык птиц, чувствовал смену погоды по направлению ветра. Тайга была его домом, его храмом, его вселенной. Здесь он чувствовал себя свободным и счастливым. Одним из таких моментов счастья была рыбалка. Дядя Толя закидывал удочку в лесное озеро, зеркальная гладь которого отражала облака, и терпеливо ждал. Когда на крючке билась серебристая рыбина, его лицо озаряла улыбка. Свежепойманный хариус, зажаренный на костре, казался самым вкусным деликатесом на свете. Другим моментом таёжного счастья был сбор грибов и ягод. Дядя Толя бродил по лесу, вглядываясь в мох и траву. Найти боровик или полянку с спелой брусникой было для него настоящей радостью. Он собирал дары леса бережно, с благодарностью к тайге за её щедрость. Вечером, сидя у костра, дядя Толя смотрел на звёзды, рассыпанные по небу, словно бриллианты. В эти минуты он чувствовал себя частью чего-то большого, вечного, непостижимого. И это было настоящее, глубокое таёжное счастье.
