Guest
Съёмка полностью: Рабочие материалы: Интервью в Казани (конец декабря 1993): Осенью 1943 Леонов поступил в Авиационный приборостроительный техникум, участвовал в художественной самодеятельности. На 3-м курсе ушёл из техникума и поступил на драм.отделение Московской экспериментальной театральной студии. Миниатюра 1963: Леонов шутит о своих съёмках в музыкальном фильме (1963): “Трезвый подход“ (1974): Детектив (1976): О Е.Леонове, его жене и сыне и док.фильм 1977 об актёре: Вторая премия Всесоюзного кинофестиваля в Душанбе за создание образа сказителя в мульт.фильме «Волшебное кольцо» (1979) по сказке Шергина в пересказе Ю.Коваля. Телепередача 1981: 1982: 1983: В 1988 во время гастролей в Германии в результате обширного инфаркта пережил клиническую смерть, находился в коме 16 дней. Вернулся к актёрской деятельности через 4 месяца. Его последняя театральная роль — главный герой «Поминальной молитвы» — “один из программных спектаклей Захарова, где его режиссура реализована наиболее полно. [...] Он справедливо утверждал, что в постановочной работе всегда стремился не отрываться от актуальных социальных проблем. [...] В этом плане «Поминальная молитва» как нельзя лучше соответствовала этой установке. Смелянский: «Уже во всю лилась кровь в Карабахе, Тбилиси и Вильнюсе, советские немцы уезжали в Германию, а советские евреи десятками тысяч покидали Россию в поисках “земли обетованной“». И на этом «рубеже времен», утверждал Смелянский, в Ленкоме появилась постановка, где на сцене «смеялись, плакали и молились разным богам, которых Захаров пытался примирить». В прологе из правой кулисы выходил Леонов в джинсах, джинсовой куртке из синего денима, кроссовках “Adidas“, доставал из кармана свернутый листочек, разворачивал его и читал написанное в 1916 завещание Шолом-Алейхема, особенно подчеркивая, что автор вне зависимости, будут ли на похоронах читать поминальную молитву или какой-то из его рассказов, хотел, чтобы это было сделано весело, со смехом. Тем самым трагический сюжет изгнания еврейской семьи с давно обжитого места, облекался в комическую форму, формируя жанр трагикомедии. На сцене был именно Леонов, который доставал из кармана пачку сигарет, закуривал и почти сразу гасил сигарету, жалуясь зрителям, что врачи запретили ему курить. Для Захарова было принципиально и существенно, чтобы еврея сыграл русский. Н.Крымова особо подчеркивала значение спектакля, поставленного в русском театре и сыгранного русскими. Когда Леонов говорил, что издавна в Анатовке вместе жили русские, украинцы и евреи и только умирать уходили по своим кладбищам, постановщику было важно, что говорил это русский актер. По свидетельству Смелянского, Захаров долго репетировал «Поминальную молитву»: «Когда прошли генеральные, по беспроволочному московскому телеграфу разнеслась весть, что Леонов играет несравненно. Но спектакль тогда не вышел. Актер перенес тяжелейший инфаркт». Захаров подчеркивал, как важно для актера иметь связь с тем или иным социальным типом, к которому актер был близок. Леонов, обращаясь от лица своего героя к Богу, называл Тевье-молочника маленьким человеком. По О.Скорочкиной, социальное амплуа этого актера «сосед по лестничной клетке», такой сосед найдется в любом подъезде любого дома нашей страны. Присущее Леонову «обаяние “человека толпы“, заполняющей общественный транспорт в часы пик, непреодолимо». Качество «обычности», свойственное актеру, как справедливо заявляла Скорочкина, Захаров чаще всего использовал парадоксально, как, например, в роли Вожака («Оптимистическая трагедия», 1983): маленький человек, облеченный неограниченной властью, поначалу вводил зрителя в заблуждение своей простотой и кажущейся бесхитростностью, лишь постепенно раскрывая свою людоедскую сущность. В «Поминальной молитве» Захаров для роли Тевье-молочника использовал социальное амплуа Леонова напрямую, постановщику нужна была «трогательная душевность и демократическая простота Леонова» (Скорочкина). [...] дочь Тевье Цейтл просила Степана не бросать могилу ее матери, и простой русский мужик отвечал: «Тут люди по разным кладбищам разбегаются, там мы все вместе будем!». Иными словами, пафос захаровской «Поминальной молитвы» - пафос единения. __ Док.фильмы:
