Guest
Проникновенное исполнение Грегори Портера стирает границы между джазом, госпелом, поп-музыкой, фанком и R&B. Его музыка наполнена воодушевляющей силой любви, способной преодолеть самые мучительные промахи и потери, через которые пришлось пройти музыканту. Пройти и не потерять то, что было заложено с детства — Веру. Слушая Грегори, ты веришь ему, его чувствам — от начала и до конца. Грегори Портер родился 4 ноября 1971 года в Сакраменто. С юных лет мальчик был «знаком» с великими людьми: Нат Кинг Коул, Сара Воан и Элла Фицджеральд звучали в доме его матери. Как вспоминает сам музыкант: «Она также увлекалась госпелом. Джеймс Кливленд, хор Миссисипи и Махалия Джексон — пожалуй, лучшие учителя пения, у которых мог учиться мальчик». Всех своих 8 детей Рут Томпсон растила одна, воспитывая сыновей и дочерей в лоне евангелистской церкви, где была пастором. Она умерла от рака, когда Портеру был 21 год, но навсегда осталась в его творчестве источником любви и вдохновения. Грегори жил и дышал музыкой, но был период, когда он решил попробовать изменить свой путь. После окончания средней школы Грегори Портер как успешный футболист получил стипендию в Государственном университете Сан-Диего. Правда травма плеча положила конец его быстро развивающейся спортивной карьере, и примерно в это же время он решил посвятить себя музыке целиком и полностью. «Смена личности от спортсмена к музыканту и певцу была естественной, потому что музыка в любых обстоятельствах оставалась частью меня — я всегда считал себя певцом, даже когда забивал гол», — рассказывает Портер. С раннего подросткового возраста Грегори записывал в дневнике строчки мелодий и стихов, но считал, что это никому не нужное занятие, марание бумаги. Рано или поздно все ранние записи были выброшены или сожжены. После встречи Камау Кеньятту (Kamau Kenyatta) в Калифорнийском университете в Сан-Диего, Грегори фактически обрел нового наставника, который буквально заставил молодого человека приехать на запись с Хьюбертом Лоусом (Hubert Laws), где они работали над новыми аранжировками Nat King Cole. Результат? Грегори попросили озвучить альбом и записали версию Smile. Первая композиция, за которую Грегори получил гонорар, была написана им для мюзикла «Нат Кинг Коул и я», в котором говорилось об отсутствии отца в жизни. Как говорит сам музыкант, он пришел к написанию музыки не из-за какой-то любовной истории или разбитого сердца, а из-за собственного отца, который оставил боль из-за того, что не проявлял достаточного интереса к жизни своего ребенка. Грегори понял, что может черпать вдохновение из личной боли и опыта, создавая проникновенные композиции, которые нравятся слушателям. Фактически именно в это время, после переезда в Нью-Йорк, и началась его карьера профессионального автора и композитора. Воодушевленный своим братом, который ни минуты не сомневался в нем, Грегори стал петь в небольших джаз-клубах Бруклина и Гарлема. По его словам, публику взволновал расплывчатый, немного «церковный» звук, который, вероятно, он сам вынес из Техаса, Луизианы, Арканзаса, — мест, откуда была родом. «Потребовались Бруклин и Гарлем, чтобы я стал ценил свои корни», — впоследствии рассказывал Грегори. Первый постоянный коллектив, в который влился молодой музыкант, играл в пабе St. Nick's Pub в Гарлеме. Именно там Грегори впервые собрал группу музыкантов-единомышленников, которые сыграли важную роль в формировании его образа. «Мы все волшебным образом собрались в этом маленьком, маленьком джаз-клубе. Больше всего мне нравился Чип (фортепиано), и Эммануэль — я всегда восхищался его игрой на барабанах. Я был полностью уверен в своих музыкантах, в том, что они воплотят в жизнь все, что я задумал в песне». Интересно, что в небольшом клубе на 129-й улице собиралась международная аудитория, меломаны из Японии, Италии и Германии спрашивали, когда у группы начнется следующий международный тур (а в то время у музыканта не было даже загранпаспорта!). Именно тогда Грегори окончательно убедился в том, что выбрал верный путь в жизни и, наконец, перестал вспоминать о футболе. Нью-Йорк оказался во многих отношениях вдохновляющим и формирующим местом для Портера. Он вспоминал, что когда исполнители, которыми он восхищался, начали кивать ему в знак одобрения, это придавало ему вдохновения и уверенности, заставляло играть дальше. Влияние джазовых кумиров проявилось в композиции «On My Way to Harlem», где перкуссия и вступление саксофона прекрасно передают знакомое ощущение бесконечного, немного сумбурного движения на оживленных улицах Нью-Йорка, где в воздухе витают мелодии великих музыкантов East Coast С первых дней жизни в Нью-Йорке карьера Грегори Портера стремительно развивалась. Сообщения о его завораживающем живом шоу и слаженном выступлении ансамбля распространились по всему музыкальному миру как лесной пожар, и поклонники стекались на выступления толпами. Портер и его группа умели создавать интимное сценическое присутствие и переносить очарование нью-йоркской джазовой сцены на любую площадку мира
