Guest
Первую часть танца, автор данной постановки, видимо, намеревался, представить традиционной осетинской народной танцевальной темой “Хонгæ“, но по неизвестной причине и в нарушение всех устоев и канонов хореографического текста, напичкал эту тему элементами хореографической лексики, которые созданы и укомплектованы в народе и народом для другой самостоятельной и не менее традиционной темы “Зилгæ“. На всем отрезке танца по теме “Хонгæ“ в мужской партии были использованы почти все позиции рук от 2-ой до 6-ой из танца “Зилгæ“. Из этого же танца “Зилгæ“ применен подсекающий ход ногами по типу “сиргæ“ на носках. Кроме того, по незнанию или неграмотности допущен нехарактерный для танца “Хонгæ“ разворот исполнителей к друг другу спиной. В “Хонгæ“ существовал и все-таки продолжает существовать уважение к канонам и устоям среди уважающих и чтящих традиции хореографов. Вторую часть танца, автор данной работы скорее всего представил темой “Зилгæ“, в которой, надо сказать, было меньше нарушений, если не считать примененный автором подсекающий ход ногами по типу “сиргæ“ на полной ступне, что не является осетинским ходом, а именно, когда аналогичный ход выполняется на высоких полупальцах. Все вышеперечисленное подпорчено нехарактерной, особенно для первой темы, манерой исполнения. В женском образе танца “Хонгæ“ не может быть допущена (на основании народом утвержденного характера танца,) улыбка и приоткрытый рот. Эта манера искажает осетинский дух, характер и образ персонажа. Но к исполнителям не может быть претензий. Артисты старались и исполняли танец так, как могли и так, как им объяснял сочинитель-постановщик. Остается загадкой, чье же такое искаженное исполнение, автор данной постановочной работы наблюдал, чтобы решиться взять его за основу ?
