Guest
Существует интересная версия, согласно которой Алексей Толстой, делая русское переложение сказки про Пиноккио, сводил свои счеты с символизмом. Взяв за основу итальянскую сказку Карло Коллоиди, красный граф умело вписал в реалии этой сказки друзей своей юности. В образе Пьеро он показал Александра Блока, Карабасом-Барабасом был Всеволод Мейерхольд, а сама коллизия с поисками таинственного Золотого Ключа, открывающего нарисованную дверь отлично характеризует все декадентские надежды символизма, видевшего в эстетском придуманном ими самими нарисованном мире единственное спасение - бегство от реальности. Таким красивым и искусственным символистам и виделся Бог. “В алом венчике из роз”, а не в страшном терновом венце. В 90-е годы Страна Дураков из “Золотого Ключика” стала самой востребованной метафорой жизни в России. На авансцену вышли Коты Базилио и Лисы Алисы различных мастей, население делилось на лохов и жуликов, тех кто смог одурачить, и тех, кто не смог быть одураченными. Спустя многие годы совершенно ясно
