Guest
Нет, не из книжек наших скудных, Подобья нищенской сумы, Узнаете о том, как трудно, Как невозможно жили мы. Как мы любили горько, грубо, Как обманулись мы любя, Как на допросах, стиснув зубы, Мы отрекались от себя. Как в духоте бессонных камер И дни, и ночи напролет Без слез, разбитыми губами Твердили “Родина“, “Народ“. И находили оправданья Жестокой матери своей, На бесполезное страданье Пославшей лучших сыновей О дни позора и печали! О, неужели даже мы Тоски людской не исчерпали В открытых копях Колымы! А те, что вырвались случайно, Осуждены еще страшней. На малодушное молчанье, На недоверие друзей. И молча, только тайно плача, Зачем-то жили мы опять, Затем, что не могли иначе Ни жить, ни плакать, ни дышать. И ежедневно, ежечасно, Трудясь, страшилися тюрьмы, Но не было людей бесстрашней И горделивее, чем мы!
