Guest
Что осталось за кадром в фильме нашего земляка Василия Шукшина «Печки-лавочки»? На экраны СССР кинокартина вышла полвека назад. Казалось бы – ироничная и весёлая картина, лирическая комедия, но она непросто далась Василию Шукшину. Её пытались запретить к показу на Алтае, а многие сцены цензоры попросту вырезали. «Вести Алтай» расскажут, почему. И заодно покажет эпизоды, не вошедшие в прокатную версию. Ехать за сельской натурой, которой и в Подмосковье полно, за тысячи километров на киностудии Горько сочли бзиком. Но Шукшин решил «снимать либо на Алтае, либо не снимать вообще». Шульгин Лог стал съёмочной площадкой на несколько месяцев. Прежде, чем увезти в Москву девять банок с исходниками, их отсмотрели в сельском ДК. Это киномеханику Александру Хлобыстову рассказывали старшие коллеги. Из полутора часов исходников в фильм едва ли вошли 20 минут. Но даже эпизод на экране в жизни сельчан стал большой главой. Во-первых, само знакомство с тогда уже легендой – Шукшиным. На лавочке у этого дома в перерывах между съёмками, уверяют, сидел сам Шукшин. Вспоминают, как угощали прославленного земляка молоком и огурцами, и где купался Василий Макарович знают. Единственное, никто не покажет, где жил киношный Иван Расторгуев... Поют в фильме сростинцы. Их на автобусе привозили на съёмки. Чтобы выбрать песню, даже утраивали прослушивания. А танцуют – шульгинцы. И те, кому посчастливилось отбивать дроби на крыльце, а не на земле рядом – позже гордились больше. К сцене проводов у цензуры потом было больше всего вопросов. Например, из фильма вырезали сцену, где сельский ухарь выплясывает по дороге... со стаканом, очевидно, водки на голове. Убрали и слишком уставшего гостя... А сам фильм, по задумке Шукшина, должен был начинаться не с заготовки сена, а частушками бродячего балалаечника Феди Телелецкого. Надписи всё равно никто не читает, рассудил Шукшин, время идёт впустую, пусть попутно Федю послушают. В Госкино почти приказали – сморщенного старика, самодеятельного, выбросить из фильма полностью... Он остался только в небольшом эпизоде на пароме. На бийском железнодорожном вокзале была снята еще одна «нецензурная» сцена. Тот самый «танцор» из начала фильма вместо милицейского воронка садится с дамами в такси... Ну разве так могут гулять советские крестьяне? Но даже «причёсаный» Шукшин земляков огорчил. ЦИТАТА: «Зазнайство, хвастливость, завистливость — всё было на виду в людях, никак нельзя было спрятаться ни за слова, ни за фокусы. Я не стремлюсь здесь кого-то обмануть или себя, например, обмануть — нарисовать зачем-то картину жизни идеальной... Эту сумму унаследованных представлений о жизни, о способе жить я и хотел, кстати, обнаружить в Иване и Нюре, героях фильма «Печки-лавочки». Василий Шукшин И это настоящность села в фильме особо заметна на фоне неискреннего и двуличного города. Признанием в любви к малой Родине стала и финальная сцена. Её единственную снимали в Сростках, на горе Пикет. Ну куда ещё мог вернуться даже почти из рая, с юга Иван Расторгуев? Эти кадры кинохроники мы показываем впервые за последние 50 лет.
