Guest
- Вы всё погубили, Иван, и такие встречи стали исключением из правила, а могли быть правилом. - Мы погубили? А когда Черчилль произнёс свою речь в Фултоне? Когда он призвал Европу к единению против России? Тогда, когда у нас ещё воронки травой не заросли. - Фултон был для Черчилля последней попыткой спасти престиж Британской империи. Рассорив нас с вами, он, Черчиль, просто мечтал о роли арбитра. Ну это обычная роль Англии. А вы позволили себе рассердиться. Но когда наши кретины наделали массу глупостей, и в мире снова запахло порохом, именно Черчилль призвал к переговорам между бывшими союзниками – снова арбитраж, победа престижа… - В сорок шестом году, когда Черчилль выступил в Фултоне, моей стране было около тридцати лет, а вы, американцы, уж тринадцать лет как признали нас. Чего ж вы нас не поддержали? Вы ж сразу заулюлюкали: «Ату, ату красных!» - А вы стали нарушать Потсдам. - Факты, факты, пожалуйста. - При чём здесь факты? Да ясно, тенденция была ясна! Вы могли тогда рвануть и в Париж, и в Рим – вас ждали там Торез, Тольятти... - Подожди: могли или рванули? Это вы полезли в Европу. Вы начали пугать весь мир нашим вторжением – вы, а не мы. А мы молчали. Мы долго молчали. Затянули потуже пояса, и.. Голод был у нас. А вы стали разорять нас гонкой вооружений. Это ж стратегия – не дать нам вложить деньги в мирные дела. И мы вынуждены были принять встречные меры. Да, иногда жёсткие. Так кто же, по Вашему, нарушает Потсдам, решение Большой тройки, а? Кстати, подписанное не только Сталиным, но и Трумэном и Эттли? Мы или вы? - Вы... - А-ха-ха!
