Кисычев - Мне уже не страшно, мама

самые пронзительные стихи получаются, когда проживаешь жизнь лирического героя в тех моментах, которые не проживал сам: все твои эмоции первичны и не подлежат никакой фильтрации, а значит наиболее точны. это как раз такое стихотворение, от лица кота. на кефир и струны карта: 4276400073504798 или МНЕ УЖЕ НЕ СТРАШНО, МАМА я вырос во дворе хрущёвки, в сыром простуженном подвале, где с мамой перезимовали, вписавшись как-то на ночёвку. я помню мамино дыханье, язык шершавый, шерсть густую. её, практически святую, убили заражённой дрянью какие-то чужие боги (не те, в которых верил с детства), они используют спецсредства, они страшны и быстроноги. я убежал в разгаре драмы, потом ютился на заброшке, меня выхаживали кошки, совсем не пахнущие мамой. я намотал на ус немало историй из бездомной чащи, всё чаще шрамами саднящих. видать, недолго до финала. мои заоблачные дали согреты юными богами, меня хуячили ногами, пока те боги не устали. я навсегда запомнил эти худые теплые ладони, Её черты, как на иконе. «вы что же делаете, дети?! держись, пожалуйста, хороший», — кричала, вздрагивали плечи. Она шептала мне в тот вечер: «я никогда тебя не брошу!» я сладко спал в чертогах рая с прекрасным видом на закаты, я перестал ругаться матом и так любил ходить по краю, хвостом сбивая с неба звёзды в Её заботливые руки, — Она любила эти трюки. и мне казалось, что я создан мурчать чего-то на окошке, забывшись сном о летних крышах, и слушать, как болтают мыши о жизни и ужасных кошках. и вот теперь ты снишься, мама, и наш подвал, и тихий дворик, как окончание историй, почти свершившаяся драма. я помню, ты меня учила не умирать в раю у бога, искать последнюю дорогу, пока ещё остались силы. иду-бреду во двор хрущёвки, ведомый неизвестным чувством. последний путь сродни искусству вить из реальности верёвки. лежу в пыли родного храма. здесь те же запахи и звуки. Она взяла меня на руки. и мне уже не страшно, мама. © Кисычев