Guest
Младшая дочь писателя Мария: “Отец был вообще святой человек. Сама доброта. Ему всех было жалко. Он любил людей. Нас отец воспитывал «вприглядку». Сами воспитывались. Никто уроки нас делать не заставлял. Дневники папа никогда не проверял. Давал нам полную самостоятельность. Но если что-нибудь ему не нравилось в наших поступках, умел так посмотреть, что сразу становилось ясно - что-то не так, быстрее старались исправиться. Однажды я получила «двойку», пришла из школы и реву. А он хохочет и приговаривает: «Ай- ай-ай, какая красота, Манечка «двоечку» получила!» Да вдобавок еще и хлопает в ладоши. Все смеются, и слезы сами высыхают. Делегации, которые постоянно приезжали к отцу, нас не касались. У нас, детей, своя была жизнь. А к тому, что у нас в доме было всегда полно народа, мы привыкли с детства. С 1930 года у нас поселилась Анна Антоновна Долгова - я так думаю, дальняя родственница того кузнеца, у которого после свадьбы мои родители снимали квартиру. Знаю со слов папы, что ее семью раскулачили. Она жила у нас до самой смерти. С нами жила и Дарья Александровна Бекетова, которая нянчила моего папу, потом моего брата Мишу, а потом и меня. Отец Дарью Александровну очень любил и, представляя кому-то нашу семью, говорил о няне, что она его секретарь. Однажды родители уехали на охоту. В это время из ЦК КПСС позвонил Поскребышев. Няня взяла трубку. В трубке раздался голос: - Алло, мне Михаила Александровича. - А яво нету. - А с кем я разговариваю? - А ето яво сиклитарь. - А где Михаил Александрович? - Они на охоти. А чаво яму пиридать-то? - Скажите, нет, лучше запишите, что звонил Поскребышев, помощник Сталина. - Милок, да как же я запишу, ведь я неграмотная. Отец долго смеялся, когда Поскребышев рассказал ему об этом звонке. Папа хозяин был никакой, хозяйством не занимался. Мой дед, бывший станичный атаман, говорил о нем: «Не рукам цимбалы». Бывало, получит гонорар на почте и, пока дойдет до дома, по дороге все раздаст. Тот попросит, другой, третий, и приходит без копейки в кармане и говорит маме: «Маруся, где бы нам денег прихватить?» Отец был депутатом Верховного Совета СССР всех созывов и принимал граждан, разбирая их жалобы. Однажды он работал ночью, как всегда, а раненько утром вышел из дома и сел на ступеньки крыльца покурить. Смотрит, около забора казачка распрягла двух быков. Увидела его и кричит: «Я к тебе». А он ей в ответ: «Ты не могла пораньше приехать? Вот если бы ты приехала в исполком, а он начинает работать с 9 часов, что бы ты делала?» Она ему в ответ: «Но ведь ты же не исполком». Пришлось с ней отцу разбираться. У нее незаконно забрали землю. Потом вернули после его ходатайства. Во время войны вся наша семья была эвакуирована в город Николаев на Волге. Но наша бабушка Анастасия Даниловна наотрез отказалась уехать из Вешенской. Отец ушел на фронт. Он был военным корреспондентом. В 1942 году папа летел с фронта. Самолет был загружен ящиками с боеприпасами. Что-то случилось с мотором, самолет начал падать. Летчик погиб. Отца сильно контузило. После госпиталя он приехал за нами в Николаев и привез в Вешенскую. Там было тихо. Но тут как раз начались бомбежки. Мы опять уехали в Николаев, а бабушка осталась. Отцу так и не удалось ее уговорить. Он отъехал только километров на пятнадцать от дома, как его догнал посыльный и сообщил, что бабушку убило осколком снаряда. Одна из немецких авиабомб попала прямо к нам во двор и изрешетила дом. Убитый горем отец вернулся в Вешенскую, похоронил мать. До десятого класса я ходила босиком. Мама говорила: «Маша, неудобно, поди обуйся, что подумают люди». Я отвечала: «Мам, жарко. Все ходят босиком». Мы были одеты, как и все дети в станице. Платья после мамы донашивала моя старшая сестра Светлана, а потом за ней я. Так все передавалось от старших к младшим. За новый дом Шолохов расплачивался всю жизнь. После войны для писателей в подмосковном поселке Переделкино начали строить казенные дачи. Папе предложили там поселиться. Он отказался, сказав, что жить будет в станице. Отцу пришлось обратиться в ЦК, чтобы ему выделили ссуду на строительство нового дома в Вешенской. Старый починить уже было невозможно. Ему не отказали. Управление делами ЦК заказало проект архитектору и выделило участок примерно в один гектар земли, как и всем писателям. На этой территории стояли несколько куреней станичников. Их снесли и за счет средств отца построили им новые дома. За новый дом папа расплачивался всю свою жизнь. Бывало, приедет в Москву за гонораром, а ему говорят, что ХОЗУ ЦК перевело деньги на свой счет, т. е. гонорар арестовывали. Тогда отцу приходилось ехать в другое издательство и просить дать ему аванс. Ведь без денег он не мог приехать домой, семья большая, да и расходы на приемы делегаций, встречи он оплачивал сам. После смерти папы из Москвы приехали чиновники. И мама подписала бумаги, что безвозмездно отдает дом государству“ ()
