КУЛЬТОВЫЙ ДОК: Жизнь

Режиссер, автор сценария, продюсер: Артавазд Пелешян 1993, 8 мин., «Арменфильм», цветной “Для Артавазда Пелешяна, признанного гением еще во время обучения во ВГИКе, а классиком мирового масштаба сразу по его окончании, кинематограф — не профессия и даже не сфера приложения таланта. Фестивальный конкурс призван выявлять лучших среди равных, а Пелешян — не лучший, он — иной, как все иноки. Так, на легендарном Каннском фестивале 1960 г. жюри отказалось оценивать Девушку Луиса Бунюэля и Девичий источник Ингмара Бергмана, признав их «выше всяких фестивальных оценок». На выжженной земле постсоветского документального кино, лишенного заказов и финансирования, максималист Пелешян снимает два минималистских шедевра. Конец: душный вагон, переполненный людьми; изнуренные лица, подсмотренные скрытой камерой; неотвязный стук колес; поблескивание солнца над заоконным ландшафтом, проносящимся мимо кинопоезда под хоровой вихрь баховского пассиона; трижды повторенный въезд в бессветный туннель; мрак и стук, мрак и стук, мрак и стук; ультракороткие вспышки лиц; тусклые туннельные фонарики; неясный свет вдали, постепенно надвигающийся на зрителя и, наконец, безжалостно заливающий весь экран вспышкой ядерной белизны со строгим черным титром: «Конец». “Жизнь“: женское лицо, просветленное мукой предродовых схваток; другое женское лицо; третье; мягкий свет и плавный монтаж, боящиеся спугнуть близкое чудо; возвышенное и неспешное благородство закадрового сопрано; новорожденный человек и ласковые воды первого омовения; Мать с Младенцем. Здесь, в этих фильмах, нет нужды ни в дальнейшем «осмыслении», ни в переложении в словесные схемы; как и в любом религиозном искусстве, единственный достойный ответ произошедшему на экране – молчание. Дилогия Пелешяна — триумф киноизображения, заранее обрекающий любую попытку «трактовки» или «анализа» на неминуемую гремучую пошлость.“ Алексей ГУСЕВ, “Сеанс“, 2004